18.12.2012
На сцене театра «Et Cetera» представлена обновленная постановка Роберта Стуруа «Звездный мальчик»
Новости культуры
15.12.2012
Премьера «Звездного мальчика» по Уайльду прошла в столичном театре
Мария Ганиянц ,
РИА Новости
06.10.2012
Здравствуйте, я ваша смерть
Анна Чужкова ,
«Культура»
04.10.2012
Ничего себе местечко для Калягина
Геннадий Демин ,
«Трибуна»
04.10.2012
«Ничего себе местечко для кормления собак» сосредоточен на опустошении
Джон Фридман ,
The Moscow Times
02.10.2012
Ни конца, ни света
Роман Должанский ,
Газета "Коммерсантъ"
01.10.2012
Место хорошее…
Григорий Заславский ,
«Независимая газета»
01.10.2012
Конец собачьей жизни
Наталья Каминская ,
«Итоги»
01.10.2012
«Ничего себе местечко для кормления собак»: шок на ровном месте
Наталья Витвицкая ,
«Ваш Досуг»
28.09.2012
Ничего себе комедия
Николай Берман ,
Газета.ру
27.09.2012
Александр Калягин сыграл «торговца смертью»
Журнал «Театрал»
13.07.2012
Мадам Эвридика от черта вернется / "Орфей" (Театр "Et cetera")
Владимир Анзикеев ,
Журнал «Страстной бульвар
30.05.2012
Буря - месть и прощение
Цви Горен ,
"Вести-Тель-Авив"
07.05.2012
Неласковый зверь
Мария Седых ,
«Итоги» №19
06.04.2012
Измученный и скучный зверь
Ирина Алпатова ,
«Культура»
02.04.2012
«Драма на охоте»: смертельная доза
Наталья Витвицкая ,
«Ваш Досуг»
31.03.2012
Спектакль Антона Яковлева «Драма на охоте» показали в «Et cetera»
Анна Банасюкевич ,
РИА Новости
12.03.2012
«Моя Марусечка»
Ирина Алпатова ,
Газета «Культура»
02.03.2012
Просто Маруся
Ирина Алпатова ,
«Культура»
01.03.2012
В деревне Гадюкино дожди
Ирина Анисимова ,
«Театрал»
09.02.2012
У Калягина в театре Et Cetera премьера спектакля «Моя Марусечка»
Дина Радбель ,
«Фамильные ценности»
06.02.2012
«Моя Марусечка»: душевный спектакль Марины Брусникиной
Наталья Витвицкая ,
«Ваш Досуг»
06.02.2012
Сопрано под транзистор
Елена Ларина ,
Голос России
06.02.2012
Марусечкино царство
Ирина Анисимова ,
«Новые Известия»
03.02.2012
Марина Брусникина устроила разговор по душам в театре «Et Сetera»
Новости телеканала «Культура»
01.01.2012
«Похождения Шипова, или Старинный водевиль»
Жанна Филатова ,
"Театральная Афиша"
Пресса
5:00
2024
2023
2022
2021
2020
2019
2018
2017
2016
2015
2014
2013
2012
2011
2010
2009
2008
2007
2006
2005
2004
2003
2002
2001
2000
1999
1998
1997
1996
1995
1994
1993
0:00
Мадам Эвридика от черта вернется / "Орфей" (Театр "Et cetera")
Владимир Анзикеев
Журнал «Страстной бульвар ,
13.07.2012
Зрителей, пришедших на «Орфея» в постановке Владимира Скворцова, первым делом спрашивают, как звучит по-французски слово привет. И выясняется: очень мало, кто знает, что привет - не bonjour, а salute. Но зато те, кто пришел в Эфросовский зал театра «Et cetera», знают, кто такой Жан Кокто. Хотя нельзя сказать, что этого поэта, драматурга и сценариста много ставили в Москве. В прошлом сезоне, правда, возник «Человеческий голос» в Школе драматического искусства, но ШДИ - эстетский театр, и там, как говорится, сам Бог велел. Что же касается Скворцова, то он решил эстетскую историю классика сюрреализма сделать доступной для всех. Причем взял за основу не пьесу, а киносценарий, по которому Кокто снял свой знаменитый фильм с Жаном Маре в главной роли. Это третья режиссерская работа актера Скворцова. Его режиссерский дебют был невероятно ярким: спектакль «Скользящая Люче» в ЦДР поразил своей необычностью. Ясно было, что это поэтический театр. И вот перед нами спектакль о поэте - по сценарию фильма, которому уже более 60 лет. У Кокто все построено на том, что истинный поэт (который пишет, не будучи писателем) выше обыкновенного человека, он ходит по земле, но живет в облаках, и его предназначение - вечно бродить от жизни к смерти и от смерти к жизни в поисках Любви и Гармонии, вызывая зависть богов и ненависть людей. Но романтические времена канули в прошлое, и теперь это - одна из тех «профессий», которые не пользуются массовым спросом. От стихов шарахаются, как черт от ладана. (А может, они и есть ладан?) И поэты-небожители (а есть ли в наше время такие?) не вызывают ни зависти у богов, ни ненависти у людей - полное равнодушие с обеих сторон. Хотя и привилегия легенд - быть вне времени, режиссер учел временную специфику. Данила Дунаев (Орфей) не только не похож на молодого Жана Маре, но и ничем не напоминает тот хрестоматийный образ поэта, который нам насаждали в школе. Этот крупный молодой человек в строгом костюме-тройке напоминает, скорее, офисного работника. Подстать ему и Эвридика (Марина Дубкова), юная, красивая, обаятельная - домашняя хозяйка. Может, и была когда-то вакханкой (о чем свидетельствует ее подруга Аглаоника), но это в прошлом. Она настолько свыклась с новой ролью, что даже днем ходит по квартире в пижаме и вместо того, чтобы дарить вдохновение, постоянно ворчит на мужа-поэта. В общем, обычные проблемы молодой пары, где муж не умеет зарабатывать деньги. В принципе, Эвридику можно понять: Орфей даже стихов не пишет, а целыми днями слушает радио. У поэтов случаются творческие кризисы, когда им начинает казаться, что таинственный песенный дар их покинул. Орфей-Дунаев сам признается, что он дошел до точки. Но в доказательство важности своих занятий приводит фразу: «Мадам Эвридика от черта вернется», которую извлек из радио и считает верхом поэтического совершенства: эту фразу он намерен представить на поэтический конкурс, где она, как ему кажется, вызовет эффект разорвавшейся бомбы. И отправляется на этот конкурс, словно к черту на свидание: с бутылкой в руках и бесовскими рожками на голове. Свидание состоялось, только дьявол предстал в образе загадочной дамы, которую все именуют Принцессой. Поэт влюбляется и готов пойти за ней хоть в ад. Но и Принцесса влюбляется в Орфея. А в Эвридику влюбляется Артебиз, ее слуга. В этом четырехугольнике и будет развиваться в дальнейшем сюжет, но уже в другом направлении. Потому что Принцесса (Татьяна Владимирова) - это Смерть, а Артебиз (Андрей Кондаков) - один из ее демонов. Фрейд считал, что человеком движут два противоположных инстинкта - Эрос (инстинкт жизни, любви, стремление к продолжению рода) и Танатос (инстинкт смерти). По мысли Кокто, творчество, истинная поэзия ближе инстинкту разрушения, Танатосу. В этом смысл поэтизации фигуры Смерти, которая как женщина и личность намного превосходит обыкновенную земную Эвридику. Эвридика умирает. Орфей, как и полагается по мифологическому сюжету, бросается за ней в Царство Смерти. Но за ней ли?.. Это уже решать зрителю. Весь спектакль на том и построен, чтобы зритель сам додумывал, что кроется за режиссерским подтекстом. Условные персонажи действуют в условной обстановке. Сценография предельно скупа (художник Андрей Климов) - на сцене только шесть стульев и три зеркала. Главную роль в визуальном изображении играют свет (художник по свету Арсения Сафиуллина) и звук: именно они и создают атмосферу ирреальности, используя все чудеса современной техники. Такое впечатление, что художник придумал новый вид сценографии: он даже преисподнюю изображает с помощью звука. При этом спектакль очень кинематографичен. Но это живое кино, и даже кинематографические трюки здесь делаются не посредством компьютерной техники, а вживую. Для этого были специально приглашены иллюзионисты, «чудо-братья» Сафроновы («русские копперфильды») и Владимир Малюгин (постановка трюков). Они научили актеров проходить сквозь зеркала, которые здесь являются порталами в мир иной. Кокто пытался убедить себя, что, следуя за своей смертью, человек может проникнуть в запретные пределы будущего: задача поэта - загнать неведомое в капкан. Но «в капкан в итоге попадает» Орфей. Выясняется, что в царстве мертвых нет любви. Принцесса. Чудеса свершаются только у вас. Орфей. Но любой из миров движется любовью. Принцесса. В нашем мире ничто никем не движет. Мы сами движемся - от суда к суду. Так что зря Орфей спускался за поэзией в Ад. Ее нужно искать на земле: только там можно быть поэтом. И мы видим сцену суда, где Смерть и Артебиз признают свою вину: они влюбились в живых людей. Но, жертвуя собой во имя любви, они спасают Орфея и Эвридику. Гости с того света оказываются более страстными и благородными, чем живые. Особенно хочется выделить игру Татьяны Владимировой. В ней и в начале нет ничего особо инфернального: исполнительная чиновница Ада, явившаяся на землю ловить человеков. Она играет обычную женщину (с накрашенными губами, в туфлях на шпильках) - все демоническое в ней куда-то исчезает, стоило ей полюбить Орфея. Ну чтоб ей влюбиться в одного из своих демонов?.. Она и злится чисто по-женски, а в сцене, где они с Орфеем в обнимку, в ней даже проявляется что-то материнское. Великолепен Андрей Кондаков в роли степенного Артебиза, внешне не проявляющего никаких особых чувств (ни инфернальных, ни земных). Но он способен на многое. Настоящий мужчина. Орфея и Эвридику отпускают с традиционным условием, но по сравнению с мифом гораздо более жестким: Орфей не должен видеть супругу никогда. Следует ряд полукомических эпизодов: супруги продолжают жить в одном доме, и Эвридике приходится прятаться при неожиданном появлении мужа под столом. Супруги находят выход: черные непроницаемые очки. Но это уже другая Эвридика. Она понимает, что Орфей такою жизнью жить не может, и сама срывает с него очки. Сцена самопожертвования Эвридики - кульминация спектакля. Домашняя хозяйка тоже способна на жертву. Эвридика Марины Дубковой - по сути, единственный положительный персонаж. А положительных играть всегда труднее. Молодая актриса начала репетировать, еще будучи студенткой. (Это ее дебют, как и у Дунаева, и у Кирилла Щербины (Сежест) - три дебюта на семь исполнителей.) И, надо отдать ей должное, с ролью справилась. А наверняка непросто было играть с Дунаевым, актером не типичным. У него другая природа. Он, находясь в коллективе, играет вне коллектива. Но в данном случае это ему только в плюс. (А может, именно поэтому Скворцов его и выбрал, а не только потому, что актер и сам пишет стихи.) Еще раз повторю: Дунаев играет не просто поэта, а поэта современного, который, с одной стороны, чувствует сакральное происхождение своего поэтического дара, но в то же время сознает, что сакральность эту никто не воспринимает всерьез. Отсюда и несерьезный финал спектакля, придуманный режиссером. Орфей, согласно замыслу Кокто, погибает. Но утром Орфей и Эвридика просыпаются в своей постели. Мадам Эвридика опять вернулась из Ада. Она снова в пижаме. Они ничего не помнят. Выходит, это был сон?.. Жану Кокто нравилось сплетать в прихотливом узоре мелодию любви и сна - родного брата смерти. Скворцов последовал его примеру. В придуманном им сне звучат выстрелы, гибнут поэты - помимо Орфея еще и юный Сежест Кирилла Щербины, победитель конкурса. Нелепого вида полицейский комиссар (Алексей Осипов) якобы расследует убийство. Агрессивная лесбиянка Аглаоника (Наталья Благих), современная Сапфо, ревнует Эвридику к Орфею и ненавидит всех поэтов, потому что сама поэтесса (отсюда и комплексы). Наталья Благих создала пусть и статичный, но яркий, запоминающийся образ. А вот Осипову в роли комиссара нечего играть, кроме пародии на детектива. Впрочем, пародийно-иронический дух свойствен и всему спектаклю. Голос над залом время от времени напоминает, что все это не что иное, как игра, и таким образом вовлекает в игру и зрителей. Спектакль очень простой (несмотря на невероятно сложную свето-звуковую партитуру). Но сразу этого не понимаешь. Это - как стихотворение, которое, чтобы его понять, нужно прочесть не один раз. «Что такое стиль?» - спрашивал Кокто и сам же отвечал: «Для многих людей это очень сложный способ говорить очень простые вещи. По-нашему же, это очень простой способ говорить вещи очень сложные». Скворцов-режиссер постепенно вырабатывает свой стиль. Взяв за основу киносценарий, он добавил переписку Кокто, фрагменты его высказываний. И эти куски срабатывают, наполняя спектакль философским смыслом. Таким образом режиссеру удается донести до зрителя то, ради чего он ставил этот спектакль. Современное человечество, может быть, как никогда нуждается в откровении, но современный человек к нему не стремится: ему кажется, что он и так все знает. Поэт в наше время не востребован и существует изолированно. «Поэзия - это Ты», - говорит, обращаясь к Богу, Кокто в «Завещании «Орфея». В спектакле этой фразы нет. Скворцов не ставил задачи вернуть в театр Бога. У него задача скромнее: вернуть в театр Поэта.