Продюсеры тоже плачут

Настоящий бродвейский мюзикл проникает к нам нечасто, да и то за исключением отдельных классических образцов, все больше в виде откровенной кальки, лишенной живого дыхания. «Продюсеры» Мела Брукса в «Et Cetera» - явление принципиально иного порядка. Театр особо оговорил с компанией-правообладателем возможность, оставляя в неприкосновенности пьесу и музыку, сделать собственный, оригинальный спектакль. И сделал, еще раз доказав при этом, что мюзикл может быть настоящим искусством. Сюжет «Продюсеров» - одного из самых знаменитых бродвейских мюзиклов последних десятилетий - построен, в сущности, на анекдоте, суть которого противоположна нашему родимому «хотели как лучше...» Двое продюсеров, обнаружив, что провал способен обогатить куда вернее, чем успех, отыскивают самую худшую пьесу, привлекают самого худшего режиссера и самых плохих актеров, а в результате получается хит из хитов, и... наши герои оказываются за решеткой. «Продюсеры» - то, что принято называть «хорошо сделанная пьеса», в которой, однако, решающее значение имеет то, как она сыграна и поставлена. Дополнительная изюминка заключается в том, что это - мюзикл о мюзикле. Положим, музыку Мела Брукса шедевральной не назовешь. Здесь, правда, имеется несколько шлягерных мотивов, но куда как больше общих мест. Зато каждый номер крепко вписан в драматургию, что само по себе дорогого стоит (сколько мы знаем мюзиклов, где музыка - притом зачастую на порядок-другой хуже бруксовой - носит откровенно вставной характер). Да это и неудивительно, учитывая, что драматург и композитор - одно и то же лицо. В «Et Cetera», впрочем, к музыке отнеслись с пиететом и даже не стали пользоваться фонограммой, задействовав живой оркестр (дирижер Виктор Луценко), кстати, свой собственный. И добились весьма недурного вокала от собственной труппы (за что следует поблагодарить Татьяну Солнышкину и Татьяну Хасанзянову). Словом, можно было бы подумать, что это вовсе и не драматический, а самый настоящий музыкальный театр. Не менее основательно поработали в театре над русским текстом, добившись весьма редкого в переводных мюзиклах качества (общий перевод сделала Ирина Лычагина, текст вокальных номеров принадлежит Алексею Кортневу, который вместе с режиссером Дмитрием Беловым еще и редактировал перевод). В результате удалось внятно передать по-русски не только смысл пьесы, но и самую соль оригинала, при этом адаптировав американский юмор так, чтобы он, не переставая быть американским, в то же время не воспринимался нашей публикой как нечто чужеродное. Наконец, что опять-таки нечасто встретишь в показываемых на отечественных подмостках мюзиклах, сценическое действие здесь проработано мастерски вплоть до мельчайших деталей - как на уровне общего решения, так и по каждой отдельной роли. Пожалуй, именно в этом прежде всего и состоит секрет успеха московских «Продюсеров»: главная ставка сделана здесь не на технологии (хотя и они на должной высоте), а на сценический ансамбль и актерские индивидуальности. При этом свои артисты нисколько не уступают приглашенным - Максиму Леонидову (Бьялосток) и Егору Дружинину (Блум). А в сценах с Роджером де Бри (блистательная работа Алексея Черных) и Уллой (искрометная Наталья Благих) Леонидов даже несколько отходит в тень, чего, впрочем, не скажешь про Дружинина... Азарт и органичность - эти качества присущи и спектаклю в целом, и практически каждой исполнительской работе в отдельности. В режиссерских работах Дмитрия Белова прежде такого ансамбля и такой работы с актерами я не припомню. Правда, немалый вклад внес в данном случае и Александр Калягин, поименованный художественным руководителем постановки, который занимался с актерами углублением сценического рисунка. Все это, прямо скажем, не слишком типично для мюзикла, каким он в последние годы утверждался на наших подмостках. Хотя, с другой стороны, сама пьеса написана в расчете прежде всего на актеров. Без такого вот актерского ансамбля и таких индивидуальностей (при этом постановщикам удалось добиться совсем уж редкостной вещи: индивидуальное самовыражение нигде не переходит тех рамок, за которыми ансамбль разрушается, потому что эти самые индивидуальности начинают тянуть одеяло каждый на себя), эта пьеса, постоянно балансирующая на грани фола, превратилась бы в нечто одновременно скучное и пошлое. Потому что весьма рискованный юмор, во многом замешенный на сексуальной (в том числе гейской) тематике, и особенно вся история с фарсовым Гитлером - героем своеобразного мюзикла в мюзикле, при чуть большем нажиме и меньшей органичности способны были бы превратить спектакль в нечто совсем запредельное. На сцене же все это подано так вкусно и вместе с тем почти элегантно, что не только шока, но даже и простого чувства неловкости практически не возникает, хотя оснований для того в самом материале, казалось бы, более чем достаточно. Все-таки в искусстве, и вправду, главное - как.