Ваше благородие, господин юбиляр

Этим вечером в Эфросовском зале театра “Et Cetera” можно было видеть Армена Медведева, Вадима Абдрашитова, Павла Чухрая. Что не удивительно, поскольку творчество Рустама Ибрагимбекова, писателя, драматурга, сценариста, режиссера, чье восьмидесятилетие праздновали 5 февраля, связано с Мельпоменой, Талией и десятой музой, как принято называть музу кино.

Разумеется, широкой публике юбиляр известен, в первую очередь, как создатель сценария “Белого солнца пустыни” (в соавторстве с Валентином Ежовым), реплики героев фильма давно стали крылатыми выражениями, как “Восток – дело тонкое” или “Я мзду не беру. Мне за державу обидно”.

В памяти театралов постарше живут воспоминания о спектаклях по пьесам Ибрагимбекова с их особенной интонацией, тревожной, ранящей душу.

Трудно забыть постановку Владимира Салюка “Похожий на льва”. Роль Мурада – одна из первых ролей Александра Калягина на мхатовской сцене (1974), по-новому раскрывшая талант артиста, его умение играть притчу. С этого спектакля началось знакомство Калягина с Ибрагимбековым, переросшее в дружбу и счастливое сотворчество. Работа в таких важных для обоих фильмах, как “Допрос”, “За закрытой дверью”, “Парк”, “Другая жизнь”.

Солидный возраст как будто позволял устроить чествование с речами и тостами. Но драматург решил по-другому. Юбиляр попросил Александра Александровича Калягина разрешить ему поставить свою новую пьесу на сцене “Et Cetera”. “Я был счастлив дать Рустаму, сыгравшему в моей жизни такую огромную роль, эту возможность”.

“Утро туманное” – пьеса камерная. Ее название отсылает нас к известному романсу на слова Тургенева. Действие происходит в комнате, обстановка которой напоминает о прошлом, давно позабытом – ширма в стиле модерн, буфет, украшенный причудливой деревянной резьбой, столик с антикварным граммофоном. Художник Виктор Вольский намеренно лишает оформление ярких красок, оно графично. То и дело сцену заволакивает туман, легкая дымка. Так создается впечатление, что происходящие события далеки от реальности.

Главная героиня Екатерина Максимовна (Ольга Белова) – актриса. Хотя из ее реплик очевидно, что возраст дамы почтенный, годы явно пощадили Катю, сумевшую сохранить в сердце любовь к человеку странному, ускользающему, пропадающему (в прямом и в переносном смысле). Сергей (Владимир Левашев) появится на сцене ближе к середине спектакля и зрителю будет дано право гадать, что же это за избранник, обладающий властью над чувствами женщины, легко одерживающей победы над мужчинами. Среди ее жертв два друга юности, претендующие на роль первого мужчины в ее жизни, – Максимилиан (Сергей Тонгур) и Владимир (Сергей Плотников). Обоих судьба изрядно потрепала, однако и тот, и другой готовы очертя голову соединить судьбу с подругой давних дней. На первый взгляд, шансы Владимира (чуть ли не олигарха) чрезвычайно велики. Тем более что легковерная Екатерина едва не теряет квартиру из-за махинаций прощелыги-внука (Григорий Старостин) и молодого, эксцентричного любовника (Амаду Мамадаков). Все эти роли сыграны легко, без натуги и с юмором. Появление возлюбленного постепенно меняет иронично-комедийную интонацию спектакля. Ольга Белова тонко передает перепады в настроении своей героини. Ее Екатерина Максимовна сбрасывает надоевшую маску победительницы, ради своего Сергея она готова отказаться от благополучия, лишь бы быть рядом с тем, без которого жизнь не мила.

История, сочиненная Рустамом Ибрагимбековым, похожа на сказку с хеппи-эндом, кажущимся весьма условным. Но, если оглянуться на творчество драматурга, нельзя не вспомнить о том, что, в сущности, почти все его сценарии и пьесы посвящены любви, спасающей от страха перед жизнью.

Эта тема в спектакле подчеркнута видеорядом и музыкальными вставками. В пьесе есть намек на то, что Екатерина дружила со знаменитыми артистами и поэтами. “Молитва Франсуа Вийона” в исполнении Булата Окуджавы, “Моя цыганская” Владимира Высоцкого, “Пилигримы” Иоси-фа Бродского создают важный фон. Ведь это любимые лейтмотивы старшего поколения.

Рустам Ибрагимбеков не боится показаться несовременным, старомодным. Старомодность продиктована желанием остаться собой, и она дорогого стоит. В спектакле нет броских постановочных эффектов. Важнее новых форм для автора и режиссера остаются старые чувства.