29.10.1999
«Quixote» Cause to Celebrate
John Freedman ,
"The Moscow Times"
28.10.1999
Новый романтик Санчо Панса
Илья Огнев ,
"Общая газета"
15.10.1999
Рыцарь печального имиджа
Ольга Фукс ,
"Вечерняя Москва"
14.10.1999
Последнее искушение Дон Кихота
Павел Руднев ,
"Независимая газета"
14.10.1999
Дон Идиот
Арсений Суховеров ,
"Неделя"
08.10.1999
Путешествие из реальности в миф
Марина Давыдова ,
"Время МН"
08.10.1999
Александр Калягин дорос до Дон Кихота
Роман Должанский ,
"Коммерсантъ"
01.07.1999
За синей птицей
Марина Гаевская ,
"Экран и сцена" №28
01.06.1999
Грустная реальность со сказочным концом
Наталия Балашова ,
"Московская правда"
17.05.1999
Конкурсанты третьего тысячелетия
Борис Поюровский ,
"Вечерняя Москва"
14.05.1999
«Competition» Short on Challenge
John Freedman ,
"The Moscow Times"
Пресса
5:00
2024
2023
2022
2021
2020
2019
2018
2017
2016
2015
2014
2013
2012
2011
2010
2009
2008
2007
2006
2005
2004
2003
2002
2001
2000
1999
1998
1997
1996
1995
1994
1993
0:00
Александр Калягин дорос до Дон Кихота
Роман Должанский
"Коммерсантъ" ,
08.10.1999
Московский театр Et Cetera показал премьеру спектакля «Дон Кихот» по сценарию и в постановке болгарина Александра Морфова. Руководитель театра Александр Калягин сыграл роль, которую ему прежде не посулила бы самая свободная фантазия,- заглавную. А сам театр приобрел не только лучший спектакль своего нынешнего репертуара, но и чувство перспективы. Нарушение амплуа Александр Калягин совершил ловко и пережил легко — так, во всяком случае, кажется из зрительного зала. Его Дон Кихот вовсе не кричит всем своим видом: смотрите, как здорово мы придумали. Калягин в этой роли вообще не склонен никого развлекать. Его вкрадчивость и лукавство, его заразительная лучезарность, его раздражительность и капризность — все эти столь любимые публикой и назойливо требуемые ею от Калягина качества совсем не выпячиваются. Смена толщины, как оказалось, сама по себе вообще не так уж важна для режиссера Морфова. Если это и трюк, то трюк достаточно деликатный — Дон Кихот в его спектакле не так уж толст, а Санчо Панса (Владимир Симонов) не так уж высок. В постановке Морфова немало гэгов, но не на них держится сюжет. Переписанные и дописанные режиссером сцены из романа Сервантеса складываются во что-то среднее между интерпретацией романа и постмодернистским комментарием к ней. От первой — карнавальность, театральность и прочие положенные испанскому сюжету жанровые принадлежности. Труппа Et Cetera справляется с ними неплохо, без лишнего нажима. Основная же рефлексия этого «Дон Кихота» состоит в том, что свойство главного героя, которое принято обозначать словом «донкихотство», рассматривается как некая бацилла, поражающая организм и отправляющая его на подвиги. Чего она больше приносит окружающим — пользы или вреда, остается открытым вопросом. Не случайно пара героев так и не может договориться между собой, ждет ли их человечество или же смертельно от них устало. В спектакле идея преемственности (или заразности?) донкихотства выражена не просто внятно, но иллюстративно — на дерюге аванзанавеса возникают видеокадры: новый Дон Кихот, в которого превращается бывший Санчо Панса, шагает по театральному фойе, спускается по лестнице, выходит из дверей на Новый Арбат. Но интереснее тот, кто уже переболел. В театр стоит пойти хотя бы ради того, чтобы увидеть, как Калягин играет свою финальную сцену. Как ковыляет на последний подвиг с костылем; как спокойно произносит приговор себе: «Я упаду» — и решает не идти дальше; как сидит, точно постаревший Платонов из михалковского кино, нахохлившись, накрыв плечи бабьей накидкой и дрожа от жалости и смущения. Спросите публику — конечно, она любит Калягина за то, что он умеет играть озорное воодушевление. Но поражение, совсем не мужественное и очень человечное, он играет еще лучше. Есть еще одно обстоятельство, заставляющее поприветствовать премьеру «Дон Кихота». Театр Et Cetera возник несколько лет назад не из художественной идеи, а на основе компании — бывшего курса Александра Калягина в Школе-студии МХАТа. Несколько лет, пока шла борьба за помещение и последующий его ремонт, калягинцы тешили себя мыслью, что стоит покончить с бездомностью, обрести собственные стены, как театр — в смысле творческой единицы — родится сам собой. Два года назад новое здание было открыто, а чуда не произошло. Спектакли ставились и игрались, но все шло по-прежнему: репертуар выглядел растрепанным и случайным, а весь театр — довеском к репутации, таланту и связям худрука. Так сказать, Калягин Et cetera. Теперь же кажется, что театр наконец действительно состоялся. Это не более чем ощущение. Но в таком загадочном деле, как появление театра, оно часто значит больше, чем рациональные доводы. В конце концов, история Дон Кихота с точки зрения здравомыслия — тоже полная чепуха.