01.04.2023
В Московском театре «Et Cetera» режиссер Владимир Панков поставил комедию Николая Эрдмана
Анастасия Плешакова ,
Комсомольская правда
31.03.2023
Цена личной свободы
Нина Карпова ,
Театральная афиша столицы
26.03.2023
Марина Брусникина: Островский - по-настоящему живой автор. Потому что ничего не изменилось ни в людских характерах, ни в отношениях
Ольга Штраус ,
Российская газета
21.03.2023
Театр заговорил со зрителем о проблеме домашнего насилия
Елизавета Авдошина ,
Независимая газета
26.02.2023
Ода конформизму. Театр "Et cetera" отметил 30-летие премьерой "Мандата"
Елизавета Авдошина ,
Независимая газета
06.02.2023
Театр Et Cetera предъявил «Мандат»
Елена Федоренко ,
газета "Культура"
04.02.2023
Люди в лапше не тонут
Слава Шадронов ,
livejournal /arlekin-/
02.02.2023
Премьера спектакля "Мандат": как театр Et Cetera отметил свой юбилей
Ольга Романцова ,
ТАСС
13.01.2023 17:15:00
Всегда актуальный Островский, или "О женской доли на Руси".
Russia News
Пресса
5:00
2024
2023
2022
2021
2020
2019
2018
2017
2016
2015
2014
2013
2012
2011
2010
2009
2008
2007
2006
2005
2004
2003
2002
2001
2000
1999
1998
1997
1996
1995
1994
1993
0:00
Премьера спектакля "Мандат": как театр Et Cetera отметил свой юбилей
Ольга Романцова
ТАСС ,
02.02.2023
Премьера спектакля "Мандат": как театр Et Cetera отметил свой юбилей
Театральный и музыкальный критик, заместитель главного редактора журнала "Театральная афиша столицы" Ольга Романцова делится впечатлениями от постановки
"А мандата не хочешь?" — кричит Павел Сергеевич Гулячкин, вытаскивая из кармана внушительную красную книжечку. А потом с ловкостью фокусника еще одну, а потом еще… Владимир Панков, поставивший к юбилею театра Et Cetera забытую пьесу Николая Эрдмана "Мандат", "утроил" документ, ставший причиной комических и драматических событий. Панков — актер, музыкант, режиссер, художественный руководитель студии SounDrama и художественный руководитель московского театра ЦДР, по обыкновению, перевел текст Эрдмана на язык саундрамы (так обозначен в программке жанр постановки). Спектакль получился "остротеатральным", музыкальным, динамичным и наполненным мощной энергетикой.
Коммунист для приданого
Театру Et Cetera под руководством Александра Калягина 2 февраля исполняется 30 лет. Александр Александрович, его основатель и бессменный художественный руководитель, создал театр в 1993 году вместе со своими выпускниками, открыв его историю премьерой "Дяди Вани" по пьесе Чехова. В юбилейный день рождения в театре, по словам пресс-службы, решили не устраивать торжественного вечера, а сыграть премьеру — "Мандат". Владимир Панков шел к этой работе больше десяти лет: увидев в Центре им. Мейерхольда афишу спектакля, он решил, что обязательно поставит эту пьесу Эрдмана, и наконец осуществил мечту. "Мандат", в отличие от "Самоубийцы" Эрдмана, в СССР практически не ставили. Слишком опасно для тех времен звучал текст: к примеру, на опасения Гулячкина, примут ли его в партию, его мамаша Надежда Петровна отвечает: "Ну что ты, Павлуша, туда всякую шваль принимают".
В пьесе семья Гулячкиных живет в коммуналке вскоре после провозглашения НЭПа в 1920-х годах. Бывшие владельцы прачечной пытаются лавировать и усидеть на двух стульях: выжить можно, только приспособившись к новым жизненным условиям, но если "перековаться" в сторонников революции, растеряешь друзей и знакомых. Поэтому картины на стенах их комнаты в коммуналке двухсторонние: на обороте "Верую, Господи, верую" красуется портрет Карла Маркса. Подглядев через дырочку, кто стучится в дверь, Павел Гулячкин поворачивает картины нужной стороной. Его сестру Варвару возьмут замуж, только если будет "коммунист в приданое" (в партию должен вступить сам Павел), это хоть какая-то гарантия безопасной и спокойной жизни. Но то ли из страха, то ли потому что нет коммунистов, способных его рекомендовать в партию, герой сам себе выдает мандат.
Другая сюжетная линия связана с подлинным платьем императрицы Александры Федоровны, попавшим в квартиру. Горничную Гулячкиных Настю, примерившую наряд, по ошибке принимают за великую княжну, дочь Николая II, и затаившиеся было монархисты решают, что возвращаются добрые старые времена. А еще в руки Павла попадает револьвер...
Саундрама и умирающий лебедь
Музыка в спектакле не менее важна, чем текст Николая Эрдмана. Она не просто создает атмосферу и аккомпанирует настроению героев, а задает ритм действия (иногда кажется, что оно, как в опере, развивается по музыкальной партитуре) и меняет сценическую реальность — некоторые реплики произносятся в музыкальном ритме. Струнные и духовые инструменты то плачут, то кричат, то хохочут. У спектакля сразу два композитора — Артем Ким и Сергей Родников. В их сочинении есть импровизации на тему песен 1940-х годов — "Дорогие мои москвичи", которую низким хриплым голосом в джазовом ритме поет Варвара (Наталья Благих), и "Моя любовь", блатной шансон и "Однажды мир прогнется под нас" Макаревича из конца 1990-х. Не менее важны, чем музыка, сочетания звуков — вскрики, скрипы, стуки, выстрелы. Эксперименты на сцене неожиданные: в одном из эпизодов шарманщик выбивает ритм кулинарной металлической лопаткой по сковороде, а его коллега дополняет партитуру, манипулируя иглами двух старых патефонов.
Панков расширяет временные и жанровые рамки пьесы. В спектакле нет суровых постреволюционных реалий. Хотя раздвинувшийся занавес открывает холодное пространство огромной коммунальной квартиры. Художник Максим Обрезков выстроил на сцене павильон, где обшарпанные двери комнат располагаются друг над другом аж в три этажа, такие же двери есть и на потолке. Яркие пятна в этом черно-белом пространстве — две красные металлические лестницы, двигающиеся по сцене, еще здесь ездит старенький телевизор из 1960-х.
Жильцы подслушивают и подглядывают друг за другом. Забив гвоздь в хлипкую перегородку, можно уронить горшок с лапшой прямо на голову соседа, и тот придет выяснять отношения, "украшенный" горшком и причудливо свисающими из него "лапшинками". Комната Гулячкиных выглядит здесь как крошечный островок уюта. Но стоит занавескам на заднике раздвинуться, мы оказываемся в кабаре: мужчины и женщины поют и звенят бокалами. Список действующих лиц и авторские ремарки читает Следователь (Елизавета Рыжих): она то следит за происходящим со стороны, то участвует в нем.
У актеров сложный грим: на набеленных лицах нарисованы стоящие домиком черные брови. У мамаши Надежды Петровны (Наталья Баландина) накладной нос, актриса говорит, что впервые выглядит на сцене так гротескно. У каждого из героев своя пластика: созданием партитуры занималась хореограф Екатерина Кислова, фантазируя на тему биомеханики Мейерхольда. Азартная мамаша, несмотря на согнутую спину, носится по сцене, как торпеда. Сестра Гулячкина Варвара, из-за грима похожая на печального Пьеро, стоит на пуантах, выполняет балетные экзерсисы, а в одной из сцен танцует под "Умирающего лебедя" Сен-Санса. "По-моему, я играю погибшее декадентское искусство: балет, вокал, какие-то нахватанные поэтические образы. Все это погибло безвозвратно, никому не нужно, и замуж никто не возьмет", — шутит актриса Наталья Благих.
Безумие и паника
Григорий Старостин (Павел Гулячкин) впервые получил главную роль и играет ее виртуозно. Из проныры, себе на уме, который лавирует, изгибаясь в такт словам, и пытается мимикрировать, он, получив мандат, вырастает в маленького "фюрера". Красная книжечка в кармане будит безудержную фантазию, и он с вдохновенностью Хлестакова врет, что откроет гастрономический магазин, что дружен с Чичериным, и кричит: "Я теперь всю Россию на Варваре женю!"
Панков, обладающий уникальным свойством — слышать ритм времени, считает, что главная тема нового спектакля — "безумие и паника. Когда человек абсолютно неадекватен. Удивительно, как это совпадает с сегодняшним временем, удивительно, как резонирует этот текст". В начале спектакля, едва к роялю подойдет пианистка в изящной шляпке и сыграет первые ноты, на сцене появится толпа людей с чемоданами. Всю постановку они будут метаться в поисках чего-то, то появляясь, то исчезая и волоча чемоданы за собой. В финале поднимутся по лестнице и исчезнут в широко открытых дверях. Нашли ли они то, что искали? Вопрос остается открытым. И Следователь снова хладнокровно начинает читать список действующих лиц, с которого начинался спектакль.
Ольга Романцова
Источник: https://tass.ru/kultura/16945085
Театральный и музыкальный критик, заместитель главного редактора журнала "Театральная афиша столицы" Ольга Романцова делится впечатлениями от постановки
"А мандата не хочешь?" — кричит Павел Сергеевич Гулячкин, вытаскивая из кармана внушительную красную книжечку. А потом с ловкостью фокусника еще одну, а потом еще… Владимир Панков, поставивший к юбилею театра Et Cetera забытую пьесу Николая Эрдмана "Мандат", "утроил" документ, ставший причиной комических и драматических событий. Панков — актер, музыкант, режиссер, художественный руководитель студии SounDrama и художественный руководитель московского театра ЦДР, по обыкновению, перевел текст Эрдмана на язык саундрамы (так обозначен в программке жанр постановки). Спектакль получился "остротеатральным", музыкальным, динамичным и наполненным мощной энергетикой.
Коммунист для приданого
Театру Et Cetera под руководством Александра Калягина 2 февраля исполняется 30 лет. Александр Александрович, его основатель и бессменный художественный руководитель, создал театр в 1993 году вместе со своими выпускниками, открыв его историю премьерой "Дяди Вани" по пьесе Чехова. В юбилейный день рождения в театре, по словам пресс-службы, решили не устраивать торжественного вечера, а сыграть премьеру — "Мандат". Владимир Панков шел к этой работе больше десяти лет: увидев в Центре им. Мейерхольда афишу спектакля, он решил, что обязательно поставит эту пьесу Эрдмана, и наконец осуществил мечту. "Мандат", в отличие от "Самоубийцы" Эрдмана, в СССР практически не ставили. Слишком опасно для тех времен звучал текст: к примеру, на опасения Гулячкина, примут ли его в партию, его мамаша Надежда Петровна отвечает: "Ну что ты, Павлуша, туда всякую шваль принимают".
В пьесе семья Гулячкиных живет в коммуналке вскоре после провозглашения НЭПа в 1920-х годах. Бывшие владельцы прачечной пытаются лавировать и усидеть на двух стульях: выжить можно, только приспособившись к новым жизненным условиям, но если "перековаться" в сторонников революции, растеряешь друзей и знакомых. Поэтому картины на стенах их комнаты в коммуналке двухсторонние: на обороте "Верую, Господи, верую" красуется портрет Карла Маркса. Подглядев через дырочку, кто стучится в дверь, Павел Гулячкин поворачивает картины нужной стороной. Его сестру Варвару возьмут замуж, только если будет "коммунист в приданое" (в партию должен вступить сам Павел), это хоть какая-то гарантия безопасной и спокойной жизни. Но то ли из страха, то ли потому что нет коммунистов, способных его рекомендовать в партию, герой сам себе выдает мандат.
Другая сюжетная линия связана с подлинным платьем императрицы Александры Федоровны, попавшим в квартиру. Горничную Гулячкиных Настю, примерившую наряд, по ошибке принимают за великую княжну, дочь Николая II, и затаившиеся было монархисты решают, что возвращаются добрые старые времена. А еще в руки Павла попадает револьвер...
Саундрама и умирающий лебедь
Музыка в спектакле не менее важна, чем текст Николая Эрдмана. Она не просто создает атмосферу и аккомпанирует настроению героев, а задает ритм действия (иногда кажется, что оно, как в опере, развивается по музыкальной партитуре) и меняет сценическую реальность — некоторые реплики произносятся в музыкальном ритме. Струнные и духовые инструменты то плачут, то кричат, то хохочут. У спектакля сразу два композитора — Артем Ким и Сергей Родников. В их сочинении есть импровизации на тему песен 1940-х годов — "Дорогие мои москвичи", которую низким хриплым голосом в джазовом ритме поет Варвара (Наталья Благих), и "Моя любовь", блатной шансон и "Однажды мир прогнется под нас" Макаревича из конца 1990-х. Не менее важны, чем музыка, сочетания звуков — вскрики, скрипы, стуки, выстрелы. Эксперименты на сцене неожиданные: в одном из эпизодов шарманщик выбивает ритм кулинарной металлической лопаткой по сковороде, а его коллега дополняет партитуру, манипулируя иглами двух старых патефонов.
Панков расширяет временные и жанровые рамки пьесы. В спектакле нет суровых постреволюционных реалий. Хотя раздвинувшийся занавес открывает холодное пространство огромной коммунальной квартиры. Художник Максим Обрезков выстроил на сцене павильон, где обшарпанные двери комнат располагаются друг над другом аж в три этажа, такие же двери есть и на потолке. Яркие пятна в этом черно-белом пространстве — две красные металлические лестницы, двигающиеся по сцене, еще здесь ездит старенький телевизор из 1960-х.
Жильцы подслушивают и подглядывают друг за другом. Забив гвоздь в хлипкую перегородку, можно уронить горшок с лапшой прямо на голову соседа, и тот придет выяснять отношения, "украшенный" горшком и причудливо свисающими из него "лапшинками". Комната Гулячкиных выглядит здесь как крошечный островок уюта. Но стоит занавескам на заднике раздвинуться, мы оказываемся в кабаре: мужчины и женщины поют и звенят бокалами. Список действующих лиц и авторские ремарки читает Следователь (Елизавета Рыжих): она то следит за происходящим со стороны, то участвует в нем.
У актеров сложный грим: на набеленных лицах нарисованы стоящие домиком черные брови. У мамаши Надежды Петровны (Наталья Баландина) накладной нос, актриса говорит, что впервые выглядит на сцене так гротескно. У каждого из героев своя пластика: созданием партитуры занималась хореограф Екатерина Кислова, фантазируя на тему биомеханики Мейерхольда. Азартная мамаша, несмотря на согнутую спину, носится по сцене, как торпеда. Сестра Гулячкина Варвара, из-за грима похожая на печального Пьеро, стоит на пуантах, выполняет балетные экзерсисы, а в одной из сцен танцует под "Умирающего лебедя" Сен-Санса. "По-моему, я играю погибшее декадентское искусство: балет, вокал, какие-то нахватанные поэтические образы. Все это погибло безвозвратно, никому не нужно, и замуж никто не возьмет", — шутит актриса Наталья Благих.
Безумие и паника
Григорий Старостин (Павел Гулячкин) впервые получил главную роль и играет ее виртуозно. Из проныры, себе на уме, который лавирует, изгибаясь в такт словам, и пытается мимикрировать, он, получив мандат, вырастает в маленького "фюрера". Красная книжечка в кармане будит безудержную фантазию, и он с вдохновенностью Хлестакова врет, что откроет гастрономический магазин, что дружен с Чичериным, и кричит: "Я теперь всю Россию на Варваре женю!"
Панков, обладающий уникальным свойством — слышать ритм времени, считает, что главная тема нового спектакля — "безумие и паника. Когда человек абсолютно неадекватен. Удивительно, как это совпадает с сегодняшним временем, удивительно, как резонирует этот текст". В начале спектакля, едва к роялю подойдет пианистка в изящной шляпке и сыграет первые ноты, на сцене появится толпа людей с чемоданами. Всю постановку они будут метаться в поисках чего-то, то появляясь, то исчезая и волоча чемоданы за собой. В финале поднимутся по лестнице и исчезнут в широко открытых дверях. Нашли ли они то, что искали? Вопрос остается открытым. И Следователь снова хладнокровно начинает читать список действующих лиц, с которого начинался спектакль.
Ольга Романцова
Источник: https://tass.ru/kultura/16945085