Подписка на новости

Подписаться на новости театра

Поиск по сайту
Версия для слабовидящих
Заказ билетов:
+7 (495) 781 781 1
Пушкинская карта

МОСКОВСКИЙ ТЕАТР «Et Cetera»

Et Cetera

художественный руководитель александр калягин

главный режиссер Роберт Стуруа

Пресса

Театр Калягина поставил "Дядю Ваню"

Дмитрий Минченок
Коммерсантъ , 04.02.1993
Аристократический "Дядя Ваня" социально близок современному зрителю

Вчера вечером в театре им.А.С. Пушкина состоялось представление театра ET CETERA, возглавляемого известным актером Александром Калягиным. Новый театр представил на суд зрителя премьеру пьесы "Дядя Ваня" А. П. Чехова в постановке Александра Сабинина. На спектакле присутствовал корреспондент Ъ ДМИТРИЙ МИНЧЕНОК, репортаж которого мы предлагаем вашему вниманию.
      
       Перед началом спектакля свет в зале не потушили. В партере еще рассаживалась публика, а на сцену уже выходили герои, как бы демонстрируя "дотекстовую" жизнь чеховских персонажей. Мария Васильевна Войницкая (Людмила Дмитриева) делала гимнастические упражнения, ее сын — Иван Петрович (Владимир Симонов) работал за письменным столом. Доктор Астров (Василий Лановой), проходя на сцену через зал партера, сообщил зрителям "Я не каждый день водку пью". Так началось первое действие знаменитого "Дяди Вани" в театре ET CETERA.
       Мне показалось, что показанное было своеобразным прологом, в котором режиссер наглядно и ненавязчиво вводит зрителей в частный и недоступный постороннему взгляду мир усадьбы Серебряковых, подчеркивая, таким образом, что чеховский мир реален и существует независимо от текста драматурга.
       Однако в спектакле акцент делается не на реальности, а именно на театральной условности происходящего. Разыгрывая известный сюжет "Дяди Вани", режиссер подчеркивает, что пьеса играна уже сотни раз и будет играться еще. Сабинин пытается найти для чеховских персонажей интонацию, которая рождена именно сегодняшним, современным осмыслением времени действия пьесы. Пьеса, традиционно представляемая как крах дворянского мира, для современного зрителя является образцом аристократического образа жизни и вызывает ностальгическую грусть.
       Сценографическое решение спектакля также является намеренно стилизованным: декорации (художник Татьяна Глебова) выдержаны в подчеркнуто мхатовской традиции. Однако то, что когда-то воспринималось как воплощение натурализма и антитеатральности, сейчас выглядит салонным антуражем, что, в свою очередь, подчеркивает изменившееся восприятие эпохи начала века.
       Сабинин освобождает чеховских героев от пафоса декларирования идей "будущей лучшей жизни". Персонажи, вырванные из привычного социального контекста, оказываются более человечными в сравнении с традиционными трактовками. Они не думают о том, что их ждет дальше, а только вспоминают безвозвратно ушедшее прошлое. Я бы, в первую очередь, отметил игру актрис Натальи Щукиной (Соня) и Екатерины Беликовой (Елена Серебрякова).
       Стилистическое решение, предложенное Александром Сабининым, позволяет утверждать, что в отечественном театре формируется новый стиль, который условно можно определить как "постсоцреалистический ампир". Этому стилю свойственно подчеркнуто интимное, салонное, тонко нюансированное решение сценической реальности. По-моему, этот стиль сегодня наиболее адекватен запросам зрителей, которые желают чувствовать себя в аристократическом мире по-домашнему.