Подписка на новости
Поиск по сайту
Версия для слабовидящих
Заказ билетов:
+7 (495) 781 781 1
Пушкинская карта

МОСКОВСКИЙ ТЕАТР «Et Cetera»

Et Cetera

художественный руководитель александр калягин

главный режиссер Роберт Стуруа

Пресса

Жизнь есть сон

Наталия Колесова
"Театральный курьер" , 01.06.1998
Столичный театр “Et Сetera” под руководством Александра Калягина, строящий свой репертуар из пьес, оригинальных для московской театральной палитры, совершил шаг непредсказуемый и рискованный, выбрав для премьеры пьесу Генриха фон Клейста «Принц Гомбургский». Спектакль режиссера Михаила Мокеева и художника Юрия Харикова, созданный при активной поддержке «Гете-института», безусловно обладает «лица необщим выраженьем». Призрачный мир героев Клейста — романтических безумцев «мрачной бездны на краю» — обречен на пристальное внимание театралов, поскольку эта постановка — единственное в Москве обращение к творчеству самого сложного немецкого писателя прошлого века. Михаил Мокеев, достигший творческой зрелости лидер молодой режиссуры эпохи «Творческих мастерских», и Юрий Хариков, одна из звезд современной сценографии, недавно остановившаяся на орбите Мариинского театра, сложили из романтических характеров пьесы Клейста и ее основного конфликта — борьбы благородства с законом — причудливый, красочный и дивный готический витраж. Стихотворный перевод Бориса Пастернака, музыка немецких и австрийских романтиков в сочетании с авангардными композициями Сергея Летова и Ольги Будаковой, сумрачные разноцветные всполохи сновидения, в которое погружается главный герой, составляют антураж спектакля. План битвы при Фербеллине, прославивший Принца Гомбургского, прилагается к каждой программке в виде старинной гравюры. Водопады черных шелковых занавесей обнимают мечтающего о славе сновидца (Алексей Осипов) и всех героев его сна — двор курфюрста, прекрасную принцессу Наталию (Алена Ивченко) и соратников по оружию. Изобретательная игра света и цвета, озадачивающие возможности лазеров и слайд-проекций легко помогают создать на сцене иллюзию как сражения, так и грезы. В остальное время все средства технического прогресса, применимые в театре, служат для завораживающего колдовства постановщика. Имея все основания выстроить зрелище по законам темпераментного шоу, Михаил Мокеев не поддался соблазну. История пылкого и благородного сердца, возмужания юной и чистой души (так трактовали пьесу Клейста самые знаменитые интерпретаторы — Жан Вилар и Жерар Филип) интересует режиссера ровно настолько, чтобы не терять окончательно сюжетных связок. Молодой рыцарь в серебряных латах дорог постановщику как идеальный мечтатель, с помощью которого сплетается замысловатая вязь спектакля-медитации. В нем мало одержимости, лихорадочности и безумного порыва, зато преобладают увлекательные композиционные решения в пластически-протяженных мизансценах, игре на контрастах между романтической возвышенностью и насмешливой иронией, неизбежной на исходе второго тысячелетия. Восхитительные костюмы Юрия Харикова (кажется, исполнение каждого образца haute couture стоит не меньше, чем в бутике модного дизайнера) становятся поводом для особого спектакля — некоего роскошного, порочного и головокружительного маскарада. Подобные экзотическим цветам или райским птицам, наряды генералов и фрейлин курфюрста Бранденбургского переливаются золотым шитьем и изумительными красками. Шлемы, увенчанные страусовыми плюмажами, напоминают драгоценные венецианские маски. Перчатки с гофрированными раструбами заканчиваются острыми и хищными когтями. Расцветающие на сцене театра “Et Сetera” завораживающие цветы притягательного зла органично вписываются в окружающую эстетическую эпоху. Конец века — это томительный декаданс, стилевая изощренность и губительные сны о явном, несбыточном и даже вечном.