Подписка на новости
Поиск по сайту
Обычная версия сайта
Заказ билетов:
+7 (495) 781 781 1
Пушкинская карта

МОСКОВСКИЙ ТЕАТР «Et Cetera»

Et Cetera

художественный руководитель александр калягин

главный режиссер Роберт Стуруа

Пресса

Подавлен — значит возбужден

Марина Давыдова
"Известия" , 05.02.2007
В театре Et Cetera состоялась премьера спектакля с многообещающим названием «Подавлять и возбуждать». В главной роли выступил основатель и бессменный художественный руководитель театра А. А. Калягин. Он сыграл спектакль о себе.В жизни крупного артиста рано или поздно наступает момент, когда он перестает чувствовать себя просто артистом и начинает чувствовать художником с большой буквы «Х». Артисту становится тесно в рамках собственной профессии. Он отдается общественной деятельности, уходит в режиссуру, строит свой театр, возглавляет международные фестивали, читает чужие (а иногда, чего доброго, и свои!!) стихи с эстрады. Этой метаморфозе артисты подвержены повсеместно, но особенно — в современной России. Михаил Козаков и Олег Меньшиков, Олег Табаков и Евгений Миронов — все они словно бы изживают ущербность той профессии, которой были обречены. Поэт в России с некоторых пор стал равен себе самому, но артист в России по-прежнему больше, чем артист. И чем дальше, тем больше.Александр Калягин, истинная квинтэссенция лицедейства (драма и бурлеск, страдания чеховского интеллигента и гендерные перевертыши «Тетки Чарлея» — все внятно ему, все подвластно), кажется, возвысился над своей профессией всеми возможными способами. Он создал свой театр, он с головой ушел в общественную деятельность, он пробует свои силы в режиссуре, только что он поставил спектакль о себе самом. И стоит только удивляться, насколько он, как артист, масштабнее себя, как общественного деятеля, себя, как создателя театра, себя, как режиссера. Насколько, наконец, он, как артист, масштабнее спектакля о себе самом, как об артисте.Спектакль Калягин сочинил на пару с Максимом Курочкиным. Сей чудесный альянс свидетельствует о том, что непроходимой грани между театром буржуазным и театром андеграундным, собственно, не существует. Один из столпов «новой драмы», ироничный постмодернист, с легкостью престидижитатора играющий стилями и жанрами, Курочкин совершенно вольготно чувствует себя в качестве обслуживающего персонала. Он сочиняет пьесу на заказ. И сочинение его, хоть и выдает в авторе литературно одаренного человека, написано по всем законам эстрадных скетчей, где свита делает короля.Вот Хороший артист (так в программке) собачится с женой (Наталья Благих), вот он беседует со своим институтским другом (действительно хороший артист Вячеслав Захаров), вот он вздыхает на скамейке с дочерью друга, которая только в силу титанических усилий воли — да! да! да! любвеобильного, но нет! нет! нет! все же нравственного — человека не стала его любовницей, вот он принимает зачет у талантливого, но нерадивого студента, вот он с тоской смотрит на впадающего в маразм отца, вот беседует с протестантским проповедником, а вот общается с психиатром, объясняющим, что «подавлять и возбуждать» есть главная психиатрическая заповедь… Характеры не прописаны, а скорее намечены. Они лишь оттеняют характер главного героя всей этой истории — А. А. Калягина в исполнении А. А. Калягина. Уж сколько всего понамешано в этом Хорошем артисте! Он и добрый, и склочный, и широкий, и мелочный, мягкотелый и принципиальный. И есть у него один бог — это театр. Что бы там ни случилось, он останется верен ему. И точка. Поначалу может показаться, что рассказ о себе, любимом, и своей жизни в искусстве — не самый благодарный предмет для художественного высказывания. На самом деле это не совсем так. Даже совсем не так. Возьмем, к примеру, фильм «Восемь с половиной» режиссера Федерико Феллини. Феллини снял его о себе самом, правда, поручив играть себя куда более красивому, чем он сам, Марчелло Мастроянни. В этом фильме герой тоже выяснял отношения с женщинами, коллегами, родителями и представителями церкви… Он переживал творческий кризис и неурядицы в личной жизни… Он бывал то принципиален, то мягкотел… И главная разница между фильмом и спектаклем даже не в том, что Калягин — это не Феллини. А в том, что свой кризис Феллини изживал с помощью беспощадной самоиронии. Она была не только душеспасительна, но и эстетически безупречна. Его взгляд на себя был так безжалостен, что ему хотелось сопереживать. Взгляд Калягина при всей шутливости тона так сострадателен, что над ним хочется иронизировать. «Посмотрите, как нелеп бывает художник в возвышенных своих порывах», — словно бы говорит нам Феллини. «Посмотрите, как возвышен бывает творец в самых смешных, казалось бы, обстоятельствах», — отчетливо различаем мы посреди удачных и не очень удачных реприз калягинского спектакля. И хотя руководитель Et Cetera счастливо избегает слезливости и трагического пафоса, окружающие его персонажи все равно в спектакле еще немного смешнее, чем он сам. И чуть-чуть более неправы, чем он. Он все время помнит о том, что он - Хороший артист. И просит нас об этом помнить.Мы помним, Александр Александрович. Мы ей-богу помним. Не дайте нам об этом забыть.