Подписка на новости

Подписаться на новости театра

Поиск по сайту
Версия для слабовидящих
Заказ билетов:
+7 (495) 781 781 1
Пушкинская карта

МОСКОВСКИЙ ТЕАТР «Et Cetera»

Et Cetera

художественный руководитель александр калягин

главный режиссер Роберт Стуруа

Пресса

Это не ремесло

Наталья Крымова
01.12.1997
Александр Калягин  поступил умно, открыв помещение своего театра не собственной постановкой, а спектаклем Романа Козака, к режиссерским работам которого театральный зритель Москвы внимательно прислушивается. Роман Козак поставил пьесу Бернарда Шоу «Смуглая леди сонетов». Пьеса о Шекспире. О том, что Шекспир живет, по существу, только одним – сочинительством. Его лишь до какой-то степени трогает «смуглая леди». Гораздо больше его занимает возможность открыть свой театр. И, придя на любовное свидание, он в темноте принимает за «смуглую леди» не кого-нибудь, а королеву Елизавету. Поначалу он именно ей адресует то, что хотел сказать женщине, в которую влюблен. Центр пьесы – диалог Шекспира и королевы. Диалог этот начинается в присутствии одной из несчастных возлюбленных Шекспира. Где тут историческая правда, то есть, правда исторических фактов? Но дело совсем не в ее установлении, не в ее поисках. Дело в том, что разговор с главой государства ведет писатель, художник, автор. Свою зависимость от королевы он знает, но диалог ведет бесстрашно – так, как вели и ведут разные писатели в разные времена. Такова центральная ситуация пьесы. Она отнюдь не простая, напротив. Как ситуацию отнюдь не простую ее и играет Александр Калягин. С нее и начинается новый театр. Это тоже определенный ход – на театр, да еще новый, нужны деньги. У театра Калягина деньги нашлись, спонсоры пока есть. Помещение тоже есть. Все это надо удержать, закрепить, отстоять. Последние спектакли Козака не вызывали у меня большого уважения и интереса, а сейчас он явно делает ставку на театр коммерческий. Спектакль «Женитьба» во МХАТе рутинный, будто поставлен не современным режиссером, а старым-старым мхатовцем, на которых еще в давней моей молодости посматривали скептически. Как же тогда мне относиться к Козаку? То ли он моложе нас, то ли старше моего поколения. Но «Смуглую леди сонетов» он поставил хорошо. И вновь мы (я) его уважаем. Коммерческий ли это театр или нет, в конце концов, дело вторичное. Главное – живет ли на сцене этого театра искусство. В данном случае – живет. Актер Александр Калягин – замечательный. Когда-то он играл во МХАТе Оргона в «Тартюфе», Федю Протасова в «Живом труппе», а потом… Потом «Женитьба» в том же МХАТе, в постановке того же Козака. Это – пустой Калягин. Кроме собственных штампов – ничего. (У остальных «звезд» – тоже.) Нет в спектакле никакой свежей мысли, никакой новизны приемов, ремесленниками кажутся все «звезды». В роли Кочкарева Калягин выглядит странно. Вроде бы и темпераментно играет, и на сваху кидается с гневом, и Подколесина хочет женить бурно. Но– скучно от такой игры. Винить можно и режиссера, и актеров. Вот уж воистину коммерческий спектакль, с самом дурном смысле этого слова. В 1910-м году, когда пьеса «Смуглая леди сонетов» была написана, проблема национального театра в Англии стояла острейшим образом. Возможно, Шоу такого Шекспира и написал, имея в виду такую цель. Судить об этом, конечно же, специалистам по творчеству Шоу. Но сегодня у Калягина, повторяю, на первый план выступает тема взаимоотношения писателя с властью, вполне знакомая в России во все времена. О Шекспире мы знаем немало, несмотря на самые разноречивые сведения о его биографии. Что о нем совсем немного знает сегодняшний рядовой зритель, можно не сомневаться. Когда-то, в 1964-м году мне посчастливилось увидеть Англию, Стрэтфорд, Лондон. Был шекспировский юбилейный год, в Англию отправилась группа наших театральных туристов. Эта группа состояла из знаменитых Отелло, престарелых Дездемон и Офелий, знаменитостей своего времени, игравших Шекспира в Разных Республиках Советского Союза. И вот тут выяснилось, что знания о Шекспире и у людей театра весьма невелики. Почему в первом зале выставки (ах, какая это была выставка! – когда-то я подробно писала о ней) на стенах только перчатки? Женские, мужские, лайковые, кожаные, с раструбами, бальные…Почему перчатки? Оказалось, никто из актеров не знал, что отец Шекспира был перчаточник. Ну и т.д. А когда советский человек чего-то не знает – он раздражен, ему кажется, что кто-то хвастается своим превосходством. Наших великих актеров выставка оставила равнодушными и раздраженными. Только Аникст, Бояджиев и художник А. Гончаров, уже в автобусе, на обратном пути, до слез взволнованные, обсуждали совершенно новое художественное явление – выставку как замечательный театр, как зрелище, где каждая деталь открывает, намекает на что-то о Шекспире, где важны оттенки красок, полутона, нюансы, сопоставления и даже… запахи. Остальные пассажиры автобуса спали. Я вспомнила об этой выставке на спектакле «Смуглая леди сонетов», разглядывая костюмы Марии Даниловой. Вот де важны нюансы, оттенки, полутона. С какого-то времени традицией стала «шекспировская фактура» – шерсть, кожа? Кажется, это началось у нас с приезда бруковского «Гамлета». Но Мария Данилова дает Калягину-Шекспиру только кожаную сумку. Он не расстается с этой сумкой, в которой пергаментная тетрадь, перо, бумаги – самые важные предметы для пишущего. Шекспир не слишком хорошо помнит, предпочитает все записывать… Совершенно неважно, кто сказал меткое, точное слово – королева, пустой стражник, актриса, возлюбленная. Сказать могут все – скажут и сами не поймут, что совершенно случайно сказали то, что станет поэзией, что сгодится пишущему. Все услышанные слова он уложит в свой контекст. Так вот, кожаная сумка в руках Калягина – находка. В фактуре костюмов Даниловой – не столько известная традиция, сколько современный вкус, тонкое сочетание сегодняшнего дня и истории, художественная гармония, взывающая к пониманию. И если бы спросили бы меня, где в этом спектакле искусство, я бы ответила: в игре Калягина, в костюмах Даниловой, в согласованности мыслей, чувств, цвета – всего, что делает, о чем заботится режиссер, то есть, Роман Козак. Приняв королеву за свою возлюбленную, Шекспир быстро понимает ошибку, но ведь Елизавета и нужна ему более всех женщин. Монолог Короля Лира, который он (Шекспир–Калягин) произносит перед Елизаветой, сидящей в ложе, трагичен и прекрасен. Еще несколько лет пройдет, и умрет Шекспир, и умрет Елизавета. Кто, как, какими деяниями завоюет бессмертие, покажет время. Бессмертие Елизаветы – ее место в истории Англии. Бессмертие Шекспира – его бесконечная жизнь для всего мира.