Дорогой «Пожаров»

…странное завещание оставляет мать детям: похоронить ее без гроба и савана, нагой, лицом к земле и облить тело тремя ведрами ледяной воды. Дочери — куртку с номером 72 и письмо, которое надо отдать отцу. Сыну — тетрадь и письмо, которое надо отдать брату. И только после того, как все будет исполнено, поставить на могиле камень и на нем написать имя.…странное имущество передает родным санитар, который ухаживал за женщиной в больнице. Днем она всегда молчала; на ночь, покидая свой пост, он оставлял включенным диктофон — чтоб записать то, что она, может быть, говорит наедине с собой, ночью. И диктофон записал десятки кассет молчания. …странную легенду рассказывали узники одной из тюрем. Будто бы в камере 72 сидела женщина, которая застрелила главаря боевиков, убившего десятки людей. Ее пытали, насиловали, бросили рожать в одиночестве. Чтобы заглушить крики тех, кого пытали вокруг, она пела. И получила имя — Поющая Женщина.Все это — одна героиня. Она возникает перед зрителями в трех возрастах — в 20, 40 и 60 лет. Женщиной, которая познала любовь и у которой отняли сына-младенца. Женщиной, которая одна из всей деревни научилась писать, читать, независимо мыслить. Женщиной, принявшей опыт распятия; он заставил ее подняться над смертью и заново вывести главную заповедь.Странный, не встающий ни в какой ряд спектакль показал театр Александра Калягина Et Cetera: «Пожары» по тексту и в постановке французского ливанца, живущего в Канаде, Важди Муавада. Вместе с героями зрители идут дорогой, охваченной пожаром войны, дорогой, на которой им открываются все новые истины. Путь, как в античной пьесе — от незнания к всеведению, из темноты к нестерпимому свету. История Поющей Женщины — история кровосмешения, насилия и любви. С ритуалами прозрения и очищения. Во времена, когда жизнь, казалось, целиком выиграла у сцены трагическое пространство, когда зрение и слух публики притуплены адом телехроник, Важди Муавад стирает пыль со свитков Софокла и пытается заставить зрителя пережить катарсис. Артисты эту благородную попытку поддерживают с огромной самоотдачей. Им предложен трудный материал — и то, как они справляются с ним, вызывает уважение. Если авторы вспомнят, что трагедия — тиха и выше слез, если найдут в себе мужество сделать «Пожары» короче, возникнет спектакль, чьи лучшие мгновения, балансируя над бездной пафоса и фальши, насыщают зал жестокой поэзией.