Александр Калягин. Мысли вдогонку театральному празднику

С Александром Калягиным мы встретились накануне Международного дня театра. Разговор с прославленным артистом, руководителем Московского театра Et cetera, Председателем Союза театральных деятелей РФ, однако, «праздничным» не получился, да и не мог получиться. Слишком много острейших проблем накопилось в российском театре. Кризис очевиден внутри сообщества как с творческой стороны, так и с организационной. Критическая ситуация сложилась и «снаружи», т.е. в области государственной политики по отношению к отечественной культуре, в частности, к театру. В этой беседе мы попытались обозначить и по возможности прокомментировать основные болевые моменты. А все-таки у нас «День театра», причем, 50-й по счету. И давайте поздравим всех, кто ему служит, с этим замечательным праздником. Ведь хорошо на все сто процентов нашему театру никогда не было, вечно возникали проблемы, и мы о них трубили, обсуждали их со свойственным людям сцены темпераментом. Но тем временем ежедневно выходили к публике и играли спектакли, и старались порадовать своих зрителей. Театр живет, работает, таланты не иссякают. Но, если о болевых моментах говорить…На мой взгляд, надо начинать с того, что сегодня театр перестал ощущать себя участником процесса духовного развития общества, сейчас эта его роль ставится под сомнение. Власть, с моей точки зрения, обозначилась на сегодняшний день только в отношении религии, ее она поддерживает и это, разумеется, хорошо. Но духовность народа и государства только религиозной верой не исчерпывается. Надоело уже повторять, что без развития культуры не будет по большому счету ни развития модернизации, ни новых технологий – ничего не будет. Власть как бы с этим соглашается. Но необходимые нам как воздух реформы в сфере культуры так и не осуществляются. То, чего мы добивались более десяти лет – закона о театре – ныне и вовсе не приветствуется. Нам говорят, что отраслевые законы вообще не нужны, не будут работать. Хотя, почему они не будут работать? Есть же, например, закон о библиотечном деле. И он, слава Богу, работает. А между тем наблюдаются последовательные управленческие действия, от которых стонут все худруки и директора театров: тендеры на постановочные средства, переход на малопригодные для театра новые организационные модели… Все это, похоже, делается для того, чтобы государство могло как можно больше сбросить с себя обязанностей и расходов. При этом не создаются альтернативные возможности. Уж сколько мы говорили о поддержке спонсорской деятельности, о государственном поощрении частных инициатив, в результате которого крупному бизнесу было бы выгодно делать инвестиции в развитие культуры. И ничего не происходит. Почему-то для компании «Дженерал моторс» выгодно и престижно содержать и развивать музей «Метрополитен». Везде, кроме как у нас, для компаний, инвестирующих культуру, есть налоговые льготы. Вот для Сколково нашли возможность ввести налоговые льготы. Значит и у нас это возможно! Еще раз говорю – все дело в приоритетах. Одним из главных принципов госфинансирования театров, особенно в провинции, является ориентация на заполняемость залов. То есть – если зал полон, значит, вы хорошо работаете, и мы дадим вам деньги. Вроде бы, все правильно – кому нужен театр, не пользующийся зрительским спросом. Но ведь это, смотря какой спрос, и какой зритель. Легче всего играть всякую необременительную дребедень и приглашать на нее публику, воспитанную на дребедени телевизионной. Мне кажется, у каждого спектакля есть право на своего зрителя. Даже у «Слишком женатого таксиста» Рэя Куни, этого шлягера всех времен и народов. Каждый театр должен беспокоиться о зрителе. Для кого же мы тогда работаем? Но с другой стороны, каждый театр должен иметь право на эксперимент. Разве можно было опыты Анатолия Васильева мерить аршином заполняемости? Тут другая цель – исследование. Конечно, наш театр сегодня поставлен в условия, при которых важнее становится продать, чем создать, причем продать быстро и прибыльно. Но продать можно и кока-колу. Для этого ведь вообще не нужно участие государства. Если театральный спектакль рассматривать как рыночный продукт, то выходит, что и театру не нужна поддержка государства. А теперь давайте посмотрим изнутри. В нашем собственном сообществе вовсю говорят о том, что надо бы позакрывать неуспешные театры, чтобы освободить места для новых театральных поколений. Вот эти соображения профессионалов наверняка очень нравятся представителям власти – мы как бы сами им указываем путь, на котором можно дать поменьше денег и поменьше «кормить» наше хлопотное театральное хозяйство. Пока жизнь в театре теплится, все может произойти -- придет режиссер на постановку, и жизнь пойдет по-другому. Я бы тут не командовал. И вообще, разве дело сегодня в том, кто из режиссеров стар, а кто молод? Насколько мне не изменяет память, Петр Наумович Фоменко создал свой театр, когда ему было 60 лет. Возраст не имеет значения в искусстве! Юрий Петрович Любимов пришел в Театр на Таганке, когда ему было 47 лет, и возникло новое художественное направление. А это разве не аргумент? Сейчас как раз наступило время, с одной стороны, очень сложное для театра, но с другой стороны, сегодня у молодых гораздо больше возможностей работы, они не успевают закончить институты, а уже имеют приглашения ставить не где-то в захолустье, а в столичных театрах. Сколько лет работал Гинкас в Красноярске? А его ученица,только закончив институт, сразу же ставит у него в театре спектакль и уже номинируется на премию «Золотая Маска». Только очень недалекие люди могут считать, что старики мешают двигаться театру. Если бы все было так просто, проблему можно было бы решить. Ну уберем старых, оставим здания – и что, тут же их все заполним новыми дарованиями? Не будет так! Все это пустые разговоры. Сегодня театр поставлен в такие условия, при которых действительно репертуар диктует касса. И это не наша вина, а наша беда. На постановочные расходы даются сущие копейки, и каждый худрук мучительно пробует проскочить сквозь эти ножницы: а). не опуститься на ширпотреб, б). позволить себе эксперимент, но при этом не потерять публику. Два дня назад на встрече Президента РФ с деятелями культуры в Доме фотографии речь шла о том, чтобы давать гранты на постановку молодым. Это хорошая идея. Но я хотел бы уточнить: не абстрактно молодым, а выпускникам театральных вузов. И не из выделенного крохотного бюджета финансировать эти постановки, а на специальные гранты. Меня волнует больше другое. В директиве разосланной провинциальным театрам место главного режиссера — третье после директора и даже после главного администратора, и зарплата у него вдвое меньше. Называть ее просто стыдно. А от этого человека зависит, каким будет театр — художественным явлением или местом для досуга. Так надо же что-то делать! Вот, например, предлагается провести целевое финансирование театральных инноваций. Отдать им 20 процентов из бюджета. Освободить ряд площадок. То есть выделить в отдельное магистральное направление. А кто определит, что называть новым? По какому признаку? По возрасту? То, что сегодня новое, завтра уже штамп. Сегодня это искусство для так называемых «сложных людей», а завтра – уже масскультура. В наше время это процесс моментальный. Мне все это кажется надуманным. На встрече Президента РФ, о которой я уже упоминал, вновь возникла эта тема об отдельном финансировании современного искусства. Конечно, хорошо бы, чтобы поддержку получили современные драматурги, интересные театральные проекты, фестивали, эксперименты в поисках нового театрального языка. Это все очень нужно и важно. Я только «за», но не за счет сокращения бюджета театра, а за счет отдельного финансирования. Кто может быть против того, чтобы у нас развивалось актуальное искусство? Кто против обновления театра? Как деревья каждый год скидывают свою листву, а весной появляются новые листочки, так и театр все время обновляется новыми идеями, именами, открытиями. Меня зацепила фраза Серебренникова: « Для сохранения традиций мест полным-полно, традиции сохраняются с невероятным упорством, усердием. Мы как скупые рыцари сидим на этих традициях». Мест полным-полно всем. Художник театра хочет, чтобы его поняли как можно больше народу. Нет театра для избранных и продвинутых, мы все работаем для масс. Любые традиции развиваются, приобретая черты нового, и любые новации произрастают из традиций. По-моему, по-другому не бывает. Если традиции стали сундуками с монетами, которые там заперты и ни кем не используются, то значит, эти традиции уже умерли. Тема эта очень важная, я хочу сам во всем разобраться и оставляю за собой право выступить по этому поводу. Не надо уничтожать культурный слой, из которого произрастают все: и те, кто любит Чайковского, и те, кто любит Шёнберга. Без этого культурного слоя не будет ни тех, ни других. И надо думать еще о театрах России, о том, что их мало, что надо сохранить каждый театр. Нельзя прерывать жизнь театра искусственным образом, пока есть надежда, что она может возродиться. Давайте скажем женщине – перестань беременеть! Не по-божески это! Но речь-то о том, что руководители ряда театров находятся (использую вашу метафору), уже в не в детородном возрасте. Я уже выше говорил по этому поводу Когда умер Товстоногов, все тогда подумали - вот место расчищено, появится сразу целая плеяда талантливых имен, которые не могли при нем раскрыться. Но этого же не случилось. И сегодня есть молодые талантливые режиссеры, но очень трудно среди них найти тех, кому нужны не только площадки, но и коллектив актеров. Очень трудно найти тех, кто готов работать и отвечать за театральную семью . Давайте углубимся в сугубо творческие проблемы. Мы все чаще видим разницу между западным, остро социально ориентированным театром и нашим, якобы не рефлексирующим, не осмысливающим прошлое и настоящее. По-моему, уже возник сильный комплекс неполноценности, с которым одни гордо лелеют свою автономию от мирового процесса, а другие вовсю копируют чужое. Это бредовая тема! Почему мы должны быть похожи на кого-то? У нас своя история. Мы забываем, что мы скинули – не поляки и не немцы, а мы – страшное иго цензуры. У нас еще идет болезнь детского роста. В театральной части нашей общей истории нынешний процесс -- это одна десятая секунды. А разве польский или немецкий театр не боролись с тем же самым в эпоху соцлагеря? И поляки, и немцы боролись с навязанным извне, с советским ярмом. Чужеродное всегда мобилизует организм, сплачивает силы. А наша ужасающая несвобода родилась в собственных недрах, и потому она разъела все изнутри. Мы боролись со своим, а они -- с чужим, с привнесенным. Внутренний враг гораздо сильнее и дольше изгоняется. Он сузил наш коридор. Да и вообще искусство не поддается рецептам. От того, что я нахватаюсь приемов замечательного польского театра, я стану только эпигоном, больше ничего. Когда одна самобытность переплавляется с другой, одна культура с другой, получаются мощные результаты. Но для начала нужна самобытность, а не повтор чужого. Потому я бы просил критиков не торопиться с выводами. Это вы нашу критику имеете в виду? Наша театральная критика не помогает сейчас театральному процессу. Я много читаю статьей, обозрений, и убеждаюсь в том, что критики, в своей большей части, не мудры, да простят меня они. Критика поставила себя выше театра, выше тех, кто делает театр, но на каких основаниях? Откуда такое право указывать, вот здесь - это твое место, а здесь - ты не можешь и не должен. Кроме унижения достоинства художника, это занятие не имеет никакого эффекта. Значит, вы отказываете критике в праве на самостоятельное творчество. Значит, мы должны только обслуживать? Но у критики функция такая - быть зеркалом, в которое смотрится театр, и хорошо, чтобы это зеркало не было кривым. А мы часто попадаем в королевство кривых зеркал. Я против того, что «товарищ Станиславский зря родился на свет и не достоин жить». А ведь наша критика уже дошла и до подобных утверждений. Как относитесь к тезису «публика дура»? Это такой бред! У нас нет другого населения и другой публики. В молодости параллельно с театром я работал артистом филармонии, читал свои чтецкие программы. А вы знаете, что такое чтецкие абонементы? Это когда «Гаргантюа и Пантагрюэля» по абонементам читаешь в каком-нибудь ДК завода. И вот выходишь на сцену, а в зале рабочие, только от станка, и думаешь лихорадочно, что сделать, чтобы они все поняли. И сколько раз я обнаруживал, что самая, казалось бы, «неподходящая» публика начинает реагировать.. Другое дело, что нашим зрителям сегодня изрядно портит вкус телевидение. Но это только заставляет нас, наш театр быть сильнее, мощнее. А на публику валить – дело самое последнее. И еще одно заблуждение участников встречи в Доме фотографии. Они уверены, что в театрах сплошь буржуазная публика. Чушь! Разве в РАМТе на спектакле «Берег утопии» сидят буржуа? Там сидят студенты , молодежь, и на других спектаклях и в других театрах тоже сегодня много молодежи. В театре Et Cetera мы даже проводили социологическое исследование, чтобы узнать, кто к нам приходит. Выяснилось, что интеллигенция, люди с высшим образованием. Через год – очередной съезд СТД. Что будет нового в Вашей программе? Какие новые цели, какие новые задачи? Много десятилетий назад наши предшественники очень просто сформулировали: «Всестороннее содействие театральному делу в России». Вот этой цели и подчинена наша деятельность. А задачи ставит жизнь, и каждый раз новые. И происходит это все время. Поэтому общая идеология деятельности сохраняется, а ее содержание все время меняется. Сохраняются два главных направления — социальное и творческое. Могу похвалиться: мы не растеряли ни одной программы. Если кто-то следит за нашими отчетами, изданными в виде увесистых книг, то может подтвердить, что год от года они становятся все толще. Мастер-классы, лаборатории, семинары, фестивали, множество новых проектов… Почитайте, и картина предстает масштабная, по сути, картина жизни всей театральной России. Мы в курсе всего, что делается на местах. Конфликты разбираем, ведем и диалог с властью, занимаемся пенсионерами. Не устаем втолковывать, что без театра нельзя. Вся недвижимость в целости и сохранности – я думаю, что и эта информация важная. Проблем, конечно, тьма. Нам все равно надо пробить закон о театре. Боролись по 94 закону, а теперь еще возник 83, а еще и реформа театрального образования. Хоть бы лет пять пожить спокойно! Не придется, значит, будем работать. Еще раз с праздником, дорогие друзья и коллеги. С Международным днем театра! Сочиняйте новые талантливые спектакли, играйте их с азартом и наслаждением, будьте необходимы своим зрителям. Ведь без всего этого занятие театром бессмысленно.