Подписка на новости

Подписаться на новости театра

Поиск по сайту
Обычная версия сайта
Заказ билетов:
+7 (495) 781 781 1
Пушкинская карта

МОСКОВСКИЙ ТЕАТР «Et Cetera»

Et Cetera

художественный руководитель александр калягин

главный режиссер Роберт Стуруа

Пресса

«Не надо было границу переходить»

Александр Калягин
21.05.2014
Если кто помнит, 2007 год был объявлен Годом русского языка. Я тогда опубликовал в газете «Культура» статью, которая называлась «Великий, могучий, адаптированный...» В ней я сокрушался по поводу того, что в нашем театре перестает звучать литературная русская речь. Говорил о том, что сцена превращается в помойку, куда скидывается весь мусор нашей жизни. И не только, когда ставятся современные пьесы, но и тогда, когда обращаются к классике. Классические пьесы нахально переписываются, якобы для того, чтобы облегчить зрительское восприятие. Авторский текст подменяется сленгом, словесным мусором из повседневного обихода.Сейчас я вспомнил эти все свои рассуждения семилетней давности в связи с новым законом, запрещающий мат на сцене.Я понимаю, что слово «запретить» вызывает сразу негодование, каждый из нас не терпит, когда кто-то наступает на наше право свободно высказываться в своем творчестве. Я вижу, что реакция на этот закон, мягко говоря, неоднозначная. У меня, с одной стороны, тоже. Смешно, но видимо, предчувствуя, что наступит этот момент, когда уже не сам театр, а власть будет решать, что можно, а что нельзя, я в той статье в «Культуре» писал: «Я не ханжа, мой Папаша Убю тоже позволяет себе словечки, часто не вполне пристойные, но придуманы они не мной и не режиссером Александром Морфовым, а автором пьесы Альфредом Жарри. Дело ведь не в том, чтобы запретить ненормативную лексику, оберегая целомудренных барышень, а в том, чтобы не допускать на сцену пошлость».Если честно, то я не сильно изменил своей точки зрения, но, с другой стороны, понимаю, что тенденцию произвола, художественного и нравственного, на сцене надо остановить. Мы можем зайти, а вернее, уже зашли слишком далеко. Конечно, крепкое словцо понятно моментально, вроде и играть не надо. Зритель реагирует, требуемый эффект достигнут в секунду, что еще надо. Гораздо сложнее это сыграть, донести эмоционально, чтобы и без слов, «любимых» в народе, стало все понятно.Когда я сижу в зале – признаюсь! – меня тоже коробит, когда на сцене потоком звучат нецензурные выражения, хотя сам этой лексикой владею на достойном уровне. Недавно мне показали Хартию актеров, которая была принята Международной федерацией артистов в 1985 году, в ней есть такой пункт: «Актер обязан защищать красоту и выразительную силу языка». Вот так.В искусстве главное мера, а ее давно мы потеряли. Неприятно, что нам на это указали, но, как говориться, не надо было границу переходить. Я предвижу все возражения и уже слышу, как мне объясняют, что театр – это отражение жизни, а в жизни много грязи и люди, как правило, говорят не высоким стилем, а именно теми словами, что нынче запретили.А не наша ли в этом вина, что люди перестали говорить на хорошем литературном языке? Когда я прохожу мимо молодых девочек, которые изъясняются друг с другом, употребляя исключительно матерные словечки, меня оторопь берет. Я все слова знаю, и вовсе не испытываю конфуза, когда слышу предложение из трех известных слов, меня беспокоит, что других слов эти юные леди или вовсе не знают, или у них отпала привычка разговаривать по-другому. В этих случаях я с ужасом думаю о том, что мы сокрушительно и с огромной скоростью теряем свой язык, действительно великий и богатейший. Из употребления уходит огромное количество слов – русский язык становится все беднее и беднее. А это беда, национальная беда, я бы сказал, беда огромного масштаба.И дело здесь не только в ненормативной лексике. Я езжу всегда с включенным радио, слушаю и хватаюсь за голову.Что и как говорят ведущие, приводит в ужас. Этот стиль нынче модного раскованного общения с аудиторией позволяет быть неграмотным, говорить на жутчайшем сленге или, что меня еще приводит в бешенство, употреблять сплошь иностранные слова. Уверен, что предложение из десяти слов, в котором восемь иностранных, не понимает ни один человек старше 60 лет.Я убежден, что одним законом проблему не решить, здесь нужна более серьезная и масштабная программа. Не знаю в который раз, но я еще раз повторю: надо заниматься духовным воспитанием наших детей. Конечно, важно, чтобы они были накормлены и одеты, но еще нужно, чтобы выросло образованное, творческое, инициативное поколение. Меня удручает вопиющая неграмотность сегодняшней зрительской аудитории, когда большинству неизвестны пьесы даже авторов, которых изучают в школьной программе, – Пушкина, Грибоедова, Гоголя и т.д. Значит так изучают! Мы видим на своих спектаклях, как таких неискушенных зрителей, становится все больше.Школа, и конечно, театр должны приложить все усилия, чтобы эта ситуация изменилась.