И так далее, и так далее!

Приютившись в высотке на Новом Арбате, по соседству с юной радиостанцией "Эхо Москвы", молодой театр с латинским именем Et cetera начал завоевывать свое место под солнцем. Начавшись с курса Александра Калягина в Школе-студии МХАТ (1990), театр менял неоднократно и актеров, и режиссеров, и, порой казалось, само направление. Но Калягину - выпускнику вахтанговской школы - всегда нравилось вспоминать об идее фантастического реализма, которую Вахтангов принес в русский театр. Потому среди режиссеров, что работали в "Et cetera", были литовец Оскарас Коршуновас, болгарин Александр Морфов и, конечно, грузин Роберт Стуруа. Их особое - ярко-театральное чувство сцены, их трагикомическая или даже гротескная экспрессивность всегда были близки Калягину и его труппе. Когда выросло здание театра "Et cetera" во Фроловом переулке, оно затмило своей многоликостью все, что было построено до того: здесь и дворцовый портал, скопированный с дворца в Бурже, и конструктивистская башня, и окна театра самых разных стилей и форм... В день 20-летия театра дух карнавала воплотился буквально - в виде ликующей кубинской ламбады Волнующая метаморфоза, присутствие Другого составляют саму суть калягинской игры и калягинского чувства жизни. "Вкрадчивость" - называл этот калягинский танец Анатолий Эфрос. Парадокс Калягина и есть его "вкрадчивость", присутствие в его большом теле другого - мягкого, сомневающегося, если хотите - женского существа. Всенародная слава Калягина навеки связала его имя с теткой Чарлея, тем самым указав место разрыва и травмы: закрепленный за своей работой, пропиской и полом Homo Soveticus стал бредить переменами. И пока одна сторона Калягина настойчиво твердила: "Так победим!" (мхатовский спектакль 1980 года, где он сыграл Ленина) - лунная, скрытая его часть напоминала нам о сумасбродной, пьянящей, празднично-карнавальной тетке Чарлея. В день 20-летия театра "Et cetera" этот дух карнавала воплотился буквально. Не только потому, что Калягин вышел в роли Просперо из "Бури", в которой он до полной неразличимости похож на создателя спектакля Роберта Стуруа, но и потому, что самые настоящие кубинцы весь вечер играли музыку настоящего латиноамериканского карнавала.