Выкупать надо душу! Но как?

Что же такое богатство — благо или зло? Одни готовы ради него плести интриги, строить козни, быть безжалостными по отношению к близким людям, а для других, кого, к сожалению, меньше, деньги и высокое положение — лишь средства, чтобы помочь нуждающимся.

Именно такой противоречивый мир различных образов и характеров предстал перед зрителями на сцене Забайкальского краевого драматического театра в спектакле “Сердце не камень” по пьесе А. Островского благодаря артистам Московского театра “Et Cetera” под руководством Александра Калягина.

Справились без поддержки

Московский театр “Et Cetera” приехал в Читу в рамках федерального проекта “Большие гастроли”, побывав во множестве регионов России. Напомним, что в позапрошлом году, благодаря проекту, забайкальские любители театрального искусства посмотрели постановку Московского художественного театра им. А.П. Чехова “Прошлым летом в Чулимске” А. Вампилова, в 2014-м — “Пять вечеров” А. Володина театра на Покровке. Как рассказал в ходе пресс-конференции заместитель генерального директора Федерального центра поддержки гастрольной деятельности Владимир Черкасов, данный центр был создан по инициативе Президента страны и учрежден Министерством культуры РФ.

 — Наша цель — показать на региональных площадках полноформатные спектакли. Рад, что один из лучших театров Москвы, на постановки которого в столице попасть очень непросто, благодаря стараниям федерального и регионального министерств культуры и краевого драмтеатра, смог добраться до Забайкалья, — отметил Владимир Черкасов. — Множество проблем было решено при организации гастролей, поскольку ресурсы у Забайкальского края есть, но финансовая ситуация крайне сложная. И здесь, и в Москве сокращается бюджетное финансирование, но нам нужно изыскивать возможности, чтобы немного облегчить бремя местного театра по принятию проекта “Большие гастроли”. Надеюсь, что в следующем году мы продолжим данную программу, и забайкальский зритель увидит другой добротный театральный коллектив. Владимир Черкасов пояснил журналистам, что, как правило, заявку на тот или иной коллектив делает регион.

— Есть и такие известные театры, которые не идут навстречу, мы не включаем их в нашу гастрольную программу, — пояснил заместитель генерального директора Федерального центра поддержки гастрольной деятельности. — Скептически относимся к экспериментальным спектаклям. Был случай, когда мы привезли в небольшой театр постановку, режиссер которой признался, что несколько похулиганил. Тогда зал покинула почти половина зрителей. Естественно, что возить за государственные деньги подобные экспериментальные варианты не очень удобно. Кстати, сборы от продажи билетов остаются принимающему театру.

— Наш центр оплачивает транспортные расходы театра, гонорары и командировочные артистов. Регионам же приходится брать на себя обязанность по распространению билетов, информированию о гастролях, безвозмездному предоставлению площадки, обеспечению транспортом внутри города, — рассказал Владимир Черкасов.

По словам директора краевого драмтеатра Сергея Жеркова, во всем вышеперечисленном наш драмтеатр рассчитывал на денежную поддержку со стороны регионального бюджета, однако в условиях сложной финансовой ситуации эти надежды не оправдались. Тем не менее забайкальцы все же увидели творчество театра “Et Cetera”.

Удивлять не при помощи эпатажа

По словам генерального продюсера “Et Cetera” Давида Смелянского, театр появился в Москве 23 года назад. В 1993 году режиссер Александр Калягин, который ныне является художественным руководителем театра, вместе с выпускниками своего курса поставил первый спектакль “Дядя Ваня” А.П. Чехова. С этой работы и началась история “Et Cetera”, который 13 лет занимал конференц-зал одной из высоток на Новом Арбате и не имел собственной площадки. Десять лет назад по решению правительства Москвы у театра появилось свое здание на Тургеневской площади.

 — Я благодарю Министерство культуры и Президента страны за чрезвычайно необходимую для жизни театра инициативу по созданию такой программы. В крови любого театра — гастроли. Долгое отсутствие гастрольной деятельности наносит огромный урон, — отметил Давид Смелянский. — Люди должны видеть не только своих артистов, но и приезжих. Антреприза в том виде, в котором она существует ныне, отжила свой срок, порою превращаясь в безобразие. Общество дошло до того уровня информированности, когда нужны высокопрофессиональные коллективы. Зрителям необходимо знакомиться с лучшими образцами российского театрального искусства.

Главный принцип театра Александра Калягина — представлять спектакль в том виде, как он идет на основной площадке, не допуская неполных декораций. “Зритель должен видеть все в оригинале. Привезешь халтуру — это будет твой первый и последний раз, когда ты посмел схитрить”, — подчеркнул Давид Яковлевич.

Несмотря на обещающее необычность название “Et Cetera”, которое с латинского переводится как “и так далее”, театр вовсе не отличается экспериментальностью, призванной эпатировать публику. В его репертуаре много классики.

 — Наш художественный руководитель Александр Калягин с детства играет в театр, потому и главная его забота — театр, который способен удивлять, но не при помощи эпатажа, а художественными способами, — отметил Давид Смелянский. — Что касается лично моего отношения к экспериментам разного рода, то, называя вещи своими именами, я не люблю, когда на сцене совокупляются, не считаю необходимым обнажать тела актеров. Для меня это неприемлемо. Еще можно понять некоторые подобные моменты, если их требует сюжет, а не стремление сделать так, как не было ни у кого. Театр работает для человека, он должен что-то тронуть в душе, зацепить…

Островский — в театре теней и стоп-кадре Несмотря на критичное отношение руководства “Et Cetera” к экспериментам, режиссер-постановщик спектакля “Сердце не камень” Григорий Дитятковский привнес в него немало необычных для классической постановки элементов. Интересен выбор произведения известного драматурга Александра Островского, которое едва ли хорошо известно широкому читателю и зрителю. В центре сюжета благочестивая супруга состоятельного престарелого купца Вера Филипповна (арт. Анна Артамонова), которая если и мечтает о богатстве, то исключительно для того, чтобы помогать обездоленным. Ей противопоставлены все остальные персонажи, которые мечтают о наследстве Потапа Потапыча Каркунова (арт. Петр Семидович) ради собственного благополучия. Это и его племянник Константин (арт. Кирилл Лоскутов), и воспитанный в купеческом доме приказчик Ераст (арт. Фёдор Урекин).

Но тут мы ведем разговор исключительно о мужчинах. Барышни в спектакле хоть и не столь заинтересованы в денежках, но, подобно змею-искусителю, напевают целомудренной Вере Филипповне о прелестях земных искушений. Внутренняя непохожесть женских персонажей намеренно подчеркнута и их костюмами. Вера Филипповна предстает перед зрителями сначала в строгом черном платье, затем, преодолев власть пытающегося соблазнить ее Ераста, она облачается в белое, что напоминает зрителям о твердой, непреклонной непорочности героини, для которой превыше всех чувств — жалость и сострадание. Иначе выглядят гостьи скромной хозяйки купеческого дома Аполлинария Панфиловна (заслуженная артистка России Наталья Благих) и Ольга Дмитриевна (арт. Кристина Гагуа) — их пышные платья искрятся, переливаются от бликов мелких блесток, высокие прически венчают замысловатые шляпки. С той же легкостью и изяществом, как они носят блистательные наряды, эти барышни плетут интриги, да так, что поначалу никто и не догадывается. Костюмы выражают внутренние изменения и мужских персонажей. Потап Потапыч сначала выглядит жестоким циником в богатом барском костюме, к завершению постановки он уже олицетворяет саму кротость и раскаяние, облачившись в халат, выдающий его беззащитность перед охватившей немощью. Тут-то он словно прозревает: “Выкупать душу-то надо! Выкупать!” А вот у его племянника Константина Каркунова нищенское тряпье, пришедшее на смену изящному наряду, говорит не о возвышении души, а о еще более глубоком погружении в бездну порока.

Огромную роль в спектакле играют декорации. Надо сказать, что они не отличаются разнообразием. Привычная сочность и наполненность бытописания А. Островского здесь представлена скромным столиком и несколькими стульями. Режиссер не заостряет внимания зрителя на быте. Главным действующим предметом декораций является монументальная конструкция из трех рядов двухстворчатых дверей, которые открываются во все стороны, образуя три сквозных коридора, представляя зрителю белое полотно, на котором разворачиваются сцены театра теней.

Привлекает и другой интересный прием, свойственный в большей степени кино, — стоп-кадр. Герои замирают в своих естественных позах, чтобы пропустить вперед персонажи следующего эпизода. Наиболее бурные сцены переданы с помощью эффекта замедленной съемки — летят стулья, сплетаются в клубок дерущиеся герои, и каждое движение этого столпотворения можно рассмотреть. Режиссер заставляет классические персонажи танцевать и кувыркаться. На протяжении всего спектакля у зрителей просто нет возможности скучать — им и грустно, и смешно, и страшно, и радостно от того, что каждому из героев воздается по заслугам, что искренность и красота человеческой души все же побеждает соблазны и продолжает жить ради добра.