Анна Артамонова и её Чехов

Внешне Анна – настоящая чеховская героиня: изящная, большеглазая, задумчивая. В платьях той эпохи она смотрится совершенно естественно. Может быть, это внутреннее родство как-то определило более глубокий интерес к личности А.П.Чехова, нежели просто желание сыграть в его пьесах. Нет – не только сыграть, но прожить его жизнь, постичь его судьбу и разделить это знание со зрителями: все это привело к рождению пьесы «Ваш Чехов», основанной на документальных материалах и переписке великого русского драматурга.
Этот спектакль 12 октября был показан на сцене театра «Комедiя» - того самого, где 16 лет назад Анна начинала свой творческий путь. А ныне она приехала в alma mater в статусе режиссера и актрисы театра «Et cetera». Слово актрисе:

Своя дорога
Мама рассказывала, что я родилась артисткой – очень громко голосила! А впоследствии любила выступать, рядиться во всякие тряпочки, из лоскутков могла создать что-то интересное и придумать историю. Но на самом деле интерес к театру возник в школе. Когда я училась во 2 классе, наша учительница поставила сказку «Цветик-семицветик», и дала мне роль Жени – девочки, которая отрывает лепестки и загадывает желания. Мы играли этот спектакль два раза в месяц, а то и три, и на него ходили и смотрели! Я помню, как мои одноклассницы и одноклассники спрашивали: «Аня, а ты не боишься?» Какое там «боишься!» У меня никогда и ощущения не было, что можно чего-то бояться. Я помню только, как сильно, до слез, хотелось мне помочь мальчику, который в сказке не мог ходить, и как я изо всех сил отрывала этот последний лепесток и кричала волшебные слова.
В школе брала гитару, пела, выступала с песнями, выступала на всех праздниках, вечерах и получала от этого дикое удовольствие! А после 9 класса задумалась, куда идти дальше, и как-то, листая телефонный справочник, я увидела, что у нас есть театральное училище. Я даже не знала… И поехала. Поступила, и стала дальше идти по своей дороге. И ни о чем не жалею!

Театр «Комедiя»
В театр «Комедiя» я попала случайно. Театральное училище закончила хорошо, была горда собой, можно сказать, даже звездная болезнь развилась. Я была уверена, что меня ждет Москва – и поехала. Дошла до конкурса, а дальше меня скинули на платное отделение, и в МХАТе, и во ВГИКе. Естественно, таких денег не было, и я уехала, как побитая собака. Побродила, походила, хотела даже поселиться жить у нас в деревне… Но мама сказала: «Нет, тебе надо работать по профессии, ты многого добьешься. У нас в городе замечательные театры, зачем ты куда-то рвешься? Сходи и покажись!» Я маму любила, была девочка послушная… иногда… Собралась в театр Драмы, но, проходя по Маяковке (ныне Рождественская), увидела табличку «Нижегородский театр комедии». Батюшки, - думаю, - что за театр? Никогда здесь не была. Зашла. Увидела актеров. Они увидели меня и спрашивают: «Ты чейная, к кому пришла?» Я ответила, что ничейная, пришла показаться. И актрисы (!) в меня вцепились, говорят: «У нас такой нет!» (А еще говорят, что актрисы ревнивы к другим актрисам!) И повели к главному режиссёру Семену Эммануиловичу Лерману. Вечером по телевидению объявили, что театр комедии получает новое здание, и что в труппу принята молодая талантливая актриса. Я расстроилась, подумала: «Ну вот, уже взяли!» А оказалось, что это про меня сказали… Так и началась моя работа здесь.
Меня здесь любили, именно здесь была заложена хорошая база, я играла интересные роли, стала писать, петь. Замечательный актёр Игорь Боков предложил мне выступить на конкурсе «Поют актеры драматических театров». Я выступила, стала лауреатом, съездила на гала-концерт в театр Сатиры… И после этого мене опять захотелось в Москву. Не знаю, почему. Вроде все хорошо было, но мало, мало! И тянуло меня в Москву, как чеховскую героиню.

В Москве
Второй раз я ехала поступать, как в бой! Если в первый раз я всех жалела, то теперь ни на кого внимания не обращала. Захватила с собой младшую сестру, вскружила ей голову тем, что она актриса, и нас, двух сестричек, заметили и обеих взяли в ВГИК. Правда, сестренка учиться не стала – пока поступала, познакомилась со своим будущим мужем.
В Москве непросто, конечно. Это такая соковыжималка, которая всего тебя выжмет, а потом как жмых отбросит. Но я смогла удержаться. Я знала, зачем я ехала, и мне было очень интересно. Для меня ВГИК открыл искусство кино! Когда мы оказались в огромном просмотровом зале, и нам стали показывать фильмы, которые нигде больше не увидишь, и каждый день, и мировое кино, и отечественное… Я тогда попала под обаяние кинематографа навсегда. С мастером мне удивительно повезло. Владимир Александрович Грамматиков – очень чуткий человек, педагог – наверное, потому, что он работает с детьми, и его не обманешь. Он в любой роли всегда очень точно подсказывал какие-то важные детали. Мы были его первым курсом, я была самая взрослая и самая опытная, и мне давали роли возрастные, острохарактерные. А Владимир Александрович обожал именно такие роли и очень меня поддерживал – играть ярче, выпуклее, острее. Во ВГИКе, пообщавшись с кинорежиссерами, я поняла, что можно попробовать самой. Раньше мне казалось, что режиссёрами рождаются – нет, их так же учат, начиная с азов. И я рискнула, написала и отдала свои работы, и мастера, которые их прочитали – это были Владимир Иванович Хотиненко и Владимир Алексеевич Фенченко – сказали: «Срочно к нам!» Помню, как я переживала над тем, как объяснить мой переход В.А.Грамматикову. Но он всё понял и сказал мне: «Аня, иди с Богом! Я в тебе уверен. Единственное – доиграй дипломные спектакли». Так началась моя вторая жизнь во ВГИКе. Мой второй мастер, В.И. Хотиненко, помимо кинорежиссерских навыков, научил меня главному: «Уважать труд и стилистику другого человека». Все мы на курсе по молодости очень жестко друг друга критиковали, а Хотиненко настаивал, что мы - одно целое, мы – стая, мы должны друг друга уважать и каждую работу разбирать с позиций человека, который ее создал. А главное – он поверил в меня. Во ВГИКе я нашла свою любовь, Александра Ламакина (студента режиссёрского факультета), вышла замуж, совмещать учебу с рождением троих детей. Я ходила и снимала с пузом, потом рожала – и опять снимала. Дети для меня самое главное – это мой тыл, моя крепость. Я окружена такой любовью, что иногда не замечаешь никаких, даже самых больших трудностей. В кино снималась мало, и многие спрашивали – почему я не снимаюсь? Наверное, слишком разборчивая. Даже в Нижнем, в свои 16 лет, мне предложили сняться в фильме, но мне не понравился сценарий. Я шла по Покровке и сомневалась. А потом открыла книжку Ф.Г.Раневской, а там фраза: «Сняться в плохом фильме – это плевок в вечность!» Я закрыла книгу, позвонила на студию и отказалась. Так что, видимо, просто не везет с тем, что предлагают. Думаю, что все еще впереди: когда я стану старенькой, когда я стану лысой, я буду замечательной комической актрисой! (смеется)

«Et Сetera» и А.А.Калягин
 В театр «Et cetera» я попала тоже, можно сказать, случайно. Мальчик-однокурсник собирался в этот театр и попросил меня помочь в показе – у него только со мной был комический отрывок. Мы пришли с ним, и, когда я увидела Сан Саныча, у меня включилась какая-то бешеная энергетика, он не стал сопротивляться и сказал: «Всё, мы ее берем». И так же, как было с театром «Комедiя» - я пришла сразу в новое здание, так и в калягинскую труппу я попала как раз тогда, когда построили новый театр. И когда наш театр отмечает юбилей переезда в новое здание – я отмечаю юбилей своего прихода в «Et cetera». Александр Александрович – удивительный человек. Он очень требователен – и к себе, и к другим. Он не терпит хамства по отношению к профессии, когда кто-то выпячивает себя. В любом цехе. Он принимает участие в каждом актере, интересуется, как кто сыграл, если сам лично не видел. Если что-то не получилось – поразбирает вместе, если удача – обязательно вызовет к себе и скажет, как ты замечательно сыграл! Устраивает просмотры редких фильмов. Помогает с жильем. Призывает: «Ребята, берите книги, читайте! Сейчас никто не читает, это катастрофа!» Он переживает за свой театр, душой болеет.

О своем спектакле
Спектакль «Ваш Чехов» - это моя первая режиссерская работа в театре. Мне всегда хотелось что-нибудь поставить в своем театре, но было очень страшно: я из того же цеха, «зеленая», молодая, да к тому же женщина. К женщинам-режиссерам всегда относятся несколько подозрительно. Смогу ли я поставить задачу, послушают ли меня? Когда я начала писать пьесу «Ваш Чехов», она писалась очень легко. Я была настолько увлечена, что материал находился и подбирался сам собой. Когда первый ее вариант был готов, завлит, Татьяна Грантовна, сказала: «Аня, как ты могла написать пьесу про Чехова, когда у нас нет Чехова?! Надо писать на конкретного актера». А я говорю: «Будет!» И стала искать. Я пересмотрела столько фотографий, что Чехов словно всегда был со мной. Я шла по улице и в каждом находила его черты: вот этот вроде похож, а у этого бородка как у Антона Палыча, а у этого – его прищур… И вдруг к нам в театр приходят два паренька, стоят у лифта, и один из них – вылитый Антон Павлович в молодости. Я не выдержала и даже крикнула: «Вот же он!» Мальчишка в испуге – чего я от него хочу? Он просто показываться пришел. А я говорю: «Ну вот же он, берите его скорей!» Мне отвечают: «Аня, ты еще на сцене его не видела, нельзя же брать человека сразу около лифта!» Я его попросила: «Скажи что-нибудь!» Он ответил: «Федя!» Я: «Жалко, что не Антон…» И показался Федя в тот день замечательно.
Я подала пьесу в Министерство культуры на грант – как молодой драматург и режиссер. Получилось так, что выиграла, но сообщили мне об этом поздно. И когда я узнала, на постановку оставалось два месяца. Срок небольшой, но благодаря своим молодым актёрам, их общему энтузиазму, горению, вдохновению спектакль состоялся. Это был дебют для всех – для меня, для актёров, для художника-постановщика Павла Ухлина, для художника по костюмам Натальи Лысяковой, для художника по свету Марины Копыловой. И мне за этот дебют не стыдно! С этим спектаклем нас в мае пригласили на фестиваль в Мелихово. Это было удивительное ощущение. Мы никогда так не играли! Там было все живое. Когда мы приехали, по прогнозам синоптиков был последний холодный день, уже со следующего дня наступало потепление. И на веранде, где мы должны были играть, холод стоял ужасный. А мы в легких платьицах, рубашечках… и вдруг прямо перед началом небеса раскрылись, потеплело. И вся природа была за нас! В сцене, где умирает художник Николай, вдруг резко поднялся ветер, он ударил по микрофончику, который висел над сценой, и получился звук грома. Когда ребята играли гимназические годы, начали гоготать гуси. В эпизоде у озера, где происходит первый поцелуй Лики и Антона, на сцену прибежала беременная кошка и, запутавшись в ногах влюблённых, стала тереться хвостом и мурлыкать. Такие невероятные спецэффекты не предусмотришь… Словно сам Антон Палыч помогал нам!

 * * *
Спектакль «Ваш Чехов» относится к уникальному разряду «сердечных» спектаклей – постановок, рожденных в любви. Его негромкая задушевная атмосфера подкупает искренностью и молодым задором: почти все исполнители юны и непосредственны, и играют своих персонажей с увлечением и азартом. Документальность, положенная в основу спектакля, отнюдь не стала поводом для скуки: напротив, со страниц дневников, писем и путевых заметок встает перед нами облик живого Чехова – умного, наблюдательного, ироничного, даже озорного. И история его несчастной любви, которая позже была гениально пересказана в «Чайке».

Беседовала Анастасия Разгуляева