статья "Открыть глаза"

Виктор Лошак побывал в Колумбии — стране, полвека, находящейся в состоянии гражданской войны

Никакой театр не в состоянии передать драму жизни в Колумбии. Но театр может хотя бы показать людям, что жизнь даже в стране, где официально пострадавшими от гражданской войны и криминала числятся 15 процентов населения, это не только жестокость и обиды. Именно с этой идеи начинался 30 лет назад испано-американский фестиваль, а сейчас он проходит в 15-й раз

"Было так жарко, что куры неслись яичницей",— эту старую колумбийскую присказку вспоминаешь даже в марте, когда ливни в Боготе случаются едва ли не ежедневно. Солнце кажется ласковым, термометр показывает 20-22 градуса, но час-полтора на улице и ты возвращаешься в гостиницу с обожженным лицом. По цвету носа, лба и щек гости фестиваля могли узнавать друг друга не хуже, чем по беджикам.

Самая большая делегация в гостинице "Текуендама" из России: отборщики пригласили театр Et Cetera c "Борисом Годуновым". Легко сказать "пригласили"! За три месяца до спектакля морем в порт Картахены ушли два 40-тонных контейнера с декорациями и реквизитом. К их прибытию в Боготу отправилась постановочная часть. Чуть позже из Москвы прилетели все, кто участвует в спектакле на сцене и за сценой, а из Франкфурта и Вены — режиссер Петер Штайн, сценографы, художник по свету...

Когда все собрались за день до спектакля, все равно, конечно, оказалось, что-то забыли, а колумбийцы поставили свет не тот и не так. Все нужно было успеть прогнать, переставить, поменять, посмотреть, как будут сочетаться со сценой три экрана с титрами (их более тысячи!) нового перевода "Бориса Годунова" на испанский, который сделала Наталья Ковалева. Собственно, существовал и старый,1936 года, но когда начали смотреть и дошли до фразы "Монахи дали им урок", переведенной как "Монахи пригласили их на семинар", решили испанский вариант обновить. Последней деталью подготовки была установка баллона с кислородом за сценой — высокогорье, и часть актеров лишь так могла восстанавливать дыхание в паузах между сценами.

Переносить историческую драму так далеко от места происхождения — задача хотя и просветительская, но крайне сложная. На пресс-конференции журналисты замучили Штайна и директора Et Cetera Давида Смелянского вопросами: имели ли они в виду Путина под Борисом, и были удивлены, что кроме собственно драмы Пушкина существует еще опера Мусоргского.

Так или иначе российский театр в этот раз открывал фестиваль в полном зале и под аплодисменты колумбийцев.

Отношения этой страны с театром, а тем более с фестивалем не назовешь простыми. Фестиваль придумали в 1987-м директор Национального театра, актриса Фанни Микей и продюсер Рамиро Осорио. Фанни в Боготе оказалась после того, как прочитала "Сто лет одиночества" великого колумбийца Маркеса. А до этого момента она вместе с родителями, эмигрантами из Литвы, жила в Аргентине.
Формально дата начала фестиваля (1988 год) совпадает с юбилеем колумбийской столицы, поселению на ее месте исполнялось 450 лет. Но по сути, а это следует из обращения Микей к нации "Я верю в Колумбию!", театр и открытость миру противопоставлялись охватившему страну страху, закрытости, ощущению брошенности всеми странами и друг другом. Богота тогда еще не отошла от шока событий 1985 года, когда половина города была сожжена, а дворец правосудия, где шел процесс над главарями наркомафии, разгромлен и оставлен в развалинах. Убитыми оказались 11 судей Верховного суда, а общее количество жертв неочевидно и до сих пор. И сейчас непонятно, что произошло с убитыми: тела судей были подменены.

Это был момент, когда полное название столицы Санта-Фе-де-Богота — город святой веры, ближайший к звездам — выглядело издевательством. "Они находились в Санта-Фе-де-Богота,— писал Маркес в своем романе об основателе Колумбии, Симоне Боливаре,— на высоте 2600 метров над уровнем далекого моря... и огромная спальня с иссушенными стенами, подставленными ледяному ветру, дующему в плохо пригнанные окна и не способствовавшему здоровью кого бы то ни было". Богота, как раз в конце 1980-х, когда писался роман, оказалась прежде всего на холодном ветру собственной истории...

Помощница Фанни Микей — Аннамарта де Писарро подхватила знамя фестиваля в 2008-м, когда Фанни не стало. В редкий момент, когда Аннамарта не звонит и ни кем не командует, мы пьем с ней кофе. А кофе в Колумбии повсюду замечательный, и, пожалуй, более популярного колумбийца, чем придуманный крестьянин Хуан Вальдес, он же бренд лучшего здешнего кофе, в стране нет. Даже Шакира с Маркесом отстают.

Аннамарта при каждом слове звенит серебряными браслетами, которые от запястья поднимаются по руке под белый свитер. Говорит быстро, переводчик едва успевает:
— Это был законсервированный, закрытый город. Мы хотели открыть ему глаза. Здесь просто ничего в культуре не происходило! И до сих пор отношение к искусству чаще прохладное. А что вы хотите? 50 лет в состоянии войны. Выросла очень жестокая молодежь, убить — легко. А фестиваль и театр вообще — это другая мораль и другой подход к жизни. Мы стараемся держать дистанцию с политиками и политикой, только 20 процентов бюджета от государства, все остальное частные деньги. Наш фестиваль один из лучших в мире еще и потому, что в его дни здесь никогда ничего страшного не происходило, а особенно с гостями. В этом году они из 32 стран, приехало больше 3 тысяч.

Дальше Аннамарта, понизив голос, рассказала как страшную тайну свое намерение буквально на днях заключить некий пакт о ненападении во время фестиваля с главным партизанским объединением FARC. Как я понял, с тем самым, которое вот уже третий год ведет на Кубе переговоры об условиях мира с властями Колумбии.

Здесь все переплелось — мир и война, власть и левые, опасность и беспечность... Вообще, Аннамарта из состоятельных колумбийцев, но близкий родственник ее был командиром партизан. Сама она 10 лет активничала в молодежном коммунистическом союзе, а работая еще по полученной в университете профессии антрополога, не одну экспедицию провела на территориях, где хозяйничали фарковцы...

По-моему, лучше других всеобщие симпатии к левым и более позднее охлаждение к ним объяснил мне один из наших переводчиков Карлос Лондоньо, выпускник Пятигорского университета:
— Я всегда голосовал за коммунистов. Но потом коммунисты сделались партизанами, а их командиры стали думать о деньгах и хорошей жизни. Вот тут они и превратились в бандитов.
Возможно, колумбийцы и готовы отдаться театральному искусству всем сердцем. Достаточно было посмотреть на парад уличных театров, который в день открытия фестиваля прошел от площади Корриды до площади Боливара, но драма гражданской войны, едва ли не ежедневного сопротивления криминалу не может не довлеть над людьми. Население Колумбии без малого равно населению Украины — 45 млн человек, 7 млн из них признаны жертвами конфликта. Добавьте сюда 6 млн внутренних перемещенных лиц: из-за войны, всевозможных банд государство вынуждено было переселять целые общины, племена, а в городах — кварталы. Каждый седьмой житель Боготы — переселенец. Наконец, 600 тысяч погибших и 90 тысяч пропавших без вести.

Сейчас для Колумбии забрезжил мир, которого, кажется, хочет большинство. Но как сформулировать его условия, одинаково приемлемые для партизан и бойцов "эскадронов смерти", раскаявшихся наркодельцов и разоренных войной крестьян, для правых и коммунистов? В дорожной карте переговоров властей и партизан несколько ключевых положений. Прежде всего понимание, что центр мирного процесса — права жертв войны. А дальше: вопрос земли и сельхозугодий; участие в послевоенном политическом процессе; правосудие переходного периода и юридический статус воевавших.

Ситуация в Колумбии уникальна: напор гражданского общества, с одной стороны, и переплетение интересов криминала, наркоторговцев, идеологизированных партизан — с другой. Урок для мира: ни в коем случае нельзя без крайней необходимости давать людям неограниченные права и оружие, пропускать их через мясорубку гражданской, да и любой другой, войны. Едва ли не большая часть колумбийских банд — это в прошлом военные отряды, мобилизованные одни на революционную борьбу, другие на войну с нею. Государство докладывает, что ему удалось демобилизовать первые 35 тысяч военных, и по каждому из них должен быть судебный процесс как форма перехода к мирной гражданской жизни. Но судов почти нет, зато газеты пишут о том, что появились новые банды с военной структурой. Банды пытаются рэкетировать прибыльные сектора экономики. Даже в прошлом, самом спокойном году на трубопроводах государственной нефтяной компании произошло несколько десятков взрывов, каждый из которых можно расценивать и как сигнал от рэкетиров.

Несмотря на все предупреждения приезжим по одному не ходить, вечером и ночью сидеть в гостинице, кредитные карточки и много денег с собой не брать, я бы не сказал, что по Боготе разлит страх, но, безусловно, присутствует осторожность. Колумбийцы уже сами не видят каких-то важных деталей. В деловых кварталах чуть ли не ежеминутно у вас в кадре есть человек — полицейский, охранник, а чаще военный — с пальцем на спусковом крючке. За неделю в Боготе я не встретил никого с портфелем, хотя и жили мы в банковском квартале. Рюкзаки, как известно, безопаснее, их невозможно вырвать. В выходные много гуляющих с собаками, но почти все четвероногие либо бойцовой породы, либо охранники. И дружба, и безопасность. Самый поздний ресторан закрывается в 21:30. Позже опасно и для посетителей, и для персонала.

Наконец, самый устойчивый миф — наркоторговля. Деятеля, предлагавшего пакетик порошка, а точнее, каких-то гранул, я увидел лишь однажды на автостоянке. Хотя утверждают, что именно в Боготе большинство уличных торговцев наркотой женщины, которые особенного внимания к себе не привлекают.

Как объясняли нам, государство вообще хочет часть производства из коки и марихуаны перевести в мирное русло. Уже сейчас без труда вы купите чай из коки, обезболивающие мази из нее же и марихуаны, какие-то бады. Говорят, есть районы, где плантации "травы" не спешат уничтожать просто в силу того, что иных средств к существованию у местных крестьян нет и не предвидится. Половина крестьян в Колумбии — за чертой бедности.

...На скале над лежащей на горном плато Боготой возвышается пятнадцатиметровая богородица Дева Гваделупская. Она то ли распростерла руки, желая обнять всех своих детей, то ли развела их в удивлении: "Что же вы творите?"