Не колись, не кури, не глотай — одесситам показали саундраму «Морфий»

Драматические театры Украины, стран ближнего и дальнего зарубежья,профессиональные театральные коллективы, творческие союзы и деятели культурывстречаются на сцене Одесского академического русского драматического театравот уже восьмой год подряд. В этом году фестиваль проходит с 3 по 14 сентября ипосвящается 100-летию советского театрального режиссера и педагога, ГеоргияАлександровича Товстоногова.Одесситы и гости города уже посмотрели четыре спектакля из фестивальнойпрограммы: «Женитьба» (Тбилисский государственный академический русскийдраматический театр им. А.С. Грибоедова), «Без слов» (Новосибирскийакадемический Ордена Трудового Красного Знамени драматический театр «Красныйфакел») «Одесса у океана» (Одесский академический русский драматический театр)и «Морфий» (Московский театр «Et Cetera» под руководством А. Калягина). Опоследнем мы и поведем речь.Саундрама, как величают спектакль представители «Et Cetera», классическогопроизведения Михаила Булгакова не нова. Впервые «Морфий»(*) показали зрителю воктябре 2006 года, но уже в следующем 2007 году исполнители главных ролейАлексей Черных (доктор Поляков) и Татьяна Владимиров(*)а (Анна Кирилловна) былиудостоены театральных и зрительских наград. Алексея наградили Высшейтеатральной премией Москвы «Хрустальная Турандот», а Татьяна стала лауреатомпремии газеты «МК» за лучшую женскую роль второго плана в категории «мэтры».Отмечу, на одесской сцене роль доктора Полякова исполнял Антон Пахомов.Прежде всего, что такое саундрама — это творческий процесс, смешивающий всебе различные жанры. Как правило, в таком произведении нет каких-либо границмежду видами искусства: опера переплетает с психологической драмой, балетом ит.д. Если верить Википедии, то на сегодняшний день есть 11 спектаклей,созданных в жанре саундрама.Спектакль, как и повесть Булгакова, подробно повествует о распадечеловеческой личности — личности доктора Полякова. После того, как врачабросила жена — оперная певица Амнерис — ему противно всё и все. Единственныйчеловек, которого он мало-мальски терпит — фельдшер Анна, она и губит доктораморфием. Одного укола, впрыснутого доктору при желудочных коликах, достаточнодля того, чтобы вызвать привычку. Уверяя всех, что врач может работать толькопосле укола, он каждый день  увеличивает дозу морфия и количествоинъекций, при этом подробно описывает свои ощущения. Несмотря на уверенияПолякова, что он способен бросить в любой момент, повесть (и спектакль)заканчивается полной деградацией его личности и смертью.Действие начинается — на пустой сцене сидит мужчина, он один, одетсовременно: штаны и красная кофта с капюшоном. Точь-в-точь современный наркоман— ноги подогнуты под себя, капюшон натянут на лицо. Актер резко падает на пол идействие начинается, на сцене появляется оркестр (живой звук) и мужской хор,который превращается то в селян, то в персонажей жутких ночных кошмаровдоктора, то в пациентов Полякова. Нужно отметить, что Антон Пахомов играетморфиниста очень правдоподобно. Глядя на его судороги, закатывающиеся глаза,дрожащие руки, вздутые вены не вериться, что он «в любой момент может бросить».Весь спектакль меня не покидало чувство дежавю, что-то неуловимое в «Морфии»заставляло то и дело вспоминать «Танахшпиль» Евгения Лавренчука. Я не моглапонять, почему я вспомнила именно этот спектакль (уже списанный из репертуарарусского театра), но позже сообразила — сумасшествие, творящееся на сцене,роднит эти два произведения. Эффектные превращения людей, измененияпространства, скамейки, ведра, звуки, телодвижения доктора, игра света, пляски,дискотека и партии из оперы «Аида» — все, что творилось в испорченной морфиемголове доктора.История разворачивается в пространстве из досок, напоминающем то сарай, токлетку, а под конец гроб. Финал предсказуем, даже если зритель не читалБулгакова — полный распад личности и смерть главного героя. Доктора больше нет,осталась только его тень и вещи и звуки, напоминающие заколачивание крышкигроба.