Подписка на новости

Подписаться на новости театра

Поиск по сайту
Версия для слабовидящих
Заказ билетов:
+7 (495) 781 781 1
Пушкинская карта

МОСКОВСКИЙ ТЕАТР «Et Cetera»

Et Cetera

художественный руководитель александр калягин

главный режиссер Роберт Стуруа

Пресса

Наталия Житкова: "Мечтаю о новом и неизведанном"

Татьяна Алексеева
Театральная афиша столицы , 30.01.2020
В труппу московского театра «Et cetera» актриса Наталия Житкова была приглашена по
окончании Школы-студии МХАТ, и работает здесь уже почти двадцать лет. Наталия занята во многих постановках театра, легко переходит из одного жанра в другой, из одной исторической эпохи в иную, из классической пьесы в современную…
Одной из первых ролей Наталии стала принцесса Камилла в спектакле «Тайна тетушки Мэлкин» Алана Милна, которую она играет по сей день. И ее Камилла – грациозная маленькая принцесса, заставляет поверить юных зрителей в простую истину: красота открывается только любящему сердцу.

Клеопатра, которую вы играете в спектакле «Моя жизнь», поначалу боится отца, во всем слушается его и уговаривает брата не уходить из дома. Но потом тоже меняет свою жизнь. Что толкает вашу героиню на бунт?

– Для меня роль Клеопатры и спектакль «Моя жизнь» очень много значат. Летом произошел ряд событий, которые изменили меня и заставили по-новому взглянуть на окружающий мир. И я благодарна театру и Егору Равинскому за возможность воплотить свои внутренние переживания в моей героине. Клеопатра жила чужими судьбами, для нее нет
никого важнее отца и брата, которых она ставила выше себя, своих чувств, выше своей жизни, которую она подчинила служению им. И то, что с ней случается, – это вовсе не бунт, а просто желание жить самой. Клеопатра прожила полжизни с закрытым ртом и сердцем ради других, закрывшись от радости. Она впервые полюбила, и это чувство помогло ей понять, что мимо нее проходит жизнь, в которой она до сей поры не участвовала. Полюбив, она раскрывается, расцветает и выливает свет, который годами накапливался в душе, наружу. Все герои говорят о каких-то высших материях и пытаются изменить окружающий мир, а Клеопатра единственная, кто действительно созидает. Она дает новую жизнь, оставляет после себя ребенка, и через эту девочку продолжается сама. И это не пустые слова, которые забываются, а живое существо, способное творить и созидать дальше.
В «Моей жизни» Чехов немножко другой, не тот, к которому мы привыкли, играя в его пьесах. Здесь нет его иронии, юмора, а спор доктора и главного героя – делить со всеми тяжелый труд во благо большинства или быть избранным
и трудиться во имя прогресса – это очень серьезное столкновение людей, имеющих разное мировоззрение.

– В театральных спектаклях и фильмах вы всякий раз меняетесь до неузнаваемости. Кого вам больше нравится играть – нежных и женственных героинь, таких как Клеопатра, или волевых, сильных женщин, как эксперт-криминалист Ольга Барышева в фильме «Вызов»?

– Как и любой актрисе, мне интересно пробовать себя в разных амплуа. Мне нравится на сцене и в кино быть слабой и сильной, смешной и стервозной. Я не боюсь пробовать новое и с радостью принимаю разные предложения. Знаете, когда Екатерина Гранитова ставила у нас детский спектакль «Ваня и Крокодил», она предложила мне две роли – Снегурочки и Тигрицы, и, видимо, это две мои сущности.

– Читала, что вы рисуете и пишете маслом. Бывает, что вам хочется сначала нарисовать портрет своей героини, а потом от внешнего образа перейти к внутреннему?

– Да, я рисую и пишу маслом, но своих героинь никогда не рисовала. Может, надо попробовать? Я иногда рисую во время выпуска спектакля то, что видят мои героини. Тогда легче понять их характер и посмотреть на мир глазами своего персонажа... Это, например, дома, деревья, мимо которых проходит Клеопатра в «Моей жизни». И камера в тюрьме Кфар-Раята, которую изучает Жанна из спектакля «Пожары». Моей героине, выросшей во Франции и не подозревающей о прошлом своей матери, надо было пройти тяжелый путь познания. И я в своих рисунках шла вместе с ней, распутывая страшный узел, который завязала война. А всех своих персонажей я рождаю внутри себя, вынашиваю, как ребенка, а уже потом как-то сами собой приходят и внешние характерные черты... Хотя в работе над
Амалией в спектакле Адольфа Шапиро «Это так...» мне помогли эскизы костюмов: я узнала, что буду в шикарном белом платье с открытой спиной, и многое в образе встало на свои места. А увидев на примерке алое платье Клеопатры, поняла, как надо играть сцену ее провала в театре и изгнание из «общества».

– Какая актерская работа была для вас самой сложной? Самой важной?

– Любая роль для меня важна, и любую я делаю в страшных мучениях и страданиях, каждый раз решая для себя, что ухожу из профессии. В любой, даже самой маленькой роли я прохожу долгий путь, начало которого очень далеко от того, что потом увидит зритель на сцене.

– До сих пор помню, как кричала ваша Жанна в «Пожарах». Как защитить себя от стресса, если играешь с такой отдачей? Легко ли вы приходите в себя после спектакля?

– Легко ли?.. Не знаю. Мне кажется, это нормально после сыгранного спектакля еще какое-то время жить им. Я переживаю, если что-то не сложилось так, как хотелось бы, что-то важное упустила, не попробовала то, что придумала. Или, наоборот, возникают радость и счастье, когда что-то неожиданное в спектакле или как-то по-особому удачно складывается, и тем более, если играешь, как вы говорите, с полнейшей отдачей всех своих сил, живешь этим и не спишь по ночам. Кстати, комедия тоже требует большой отдачи, особой лихости, импровизации, легкости, театральности, и если возникает сбой, если что-то тебя сковывает, ты не чувствуешь зрителя, не попадаешь в комедийную стихию, то это тоже вызывает определенные чувства, в которых до следующего спектакля копаешься.

– Считается, что актеры нуждаются в популярности, внимании и зрителей, и журналистов. Но вы почти не даете интервью, у вас нет страниц в социальных сетях, на сайте минимум информации. С чем это связано?

– Ой, я как-то об этом не задумывалась. Наверное, хочется сейчас оградить свою личную жизнь от любопытных глаз, а журналистов, как правило, интересует то, что происходит за закрытыми дверями моего сердца и моего дома. Зачем
об этом рассказывать? Посмотрите мои спектакли и роли в кино, там я вся нараспашку. У меня достаточно большая фильмография, и за плечами много ярких киноролей, но сейчас почему-то зовут сниматься редко, и мне очень жаль, потому что я обожаю мир кино.

– Значит ли это, что для вас кино важнее театра?

– Кино и театр – это абсолютно разные стихии и совершенно разные актерские проявления. Спектакль – это сиюминутный момент проживания и отдача из зрительного зала, взаимообмен энергиями, а в кино ты снимаешь одну и ту же сцену несколько дублей и можешь пробовать, по-разному играть. Но в театре есть возможность сыграть следующий спектакль, а в кино отснятый материал не изменить, к нему уже не вернуться. А еще театр для меня – мой дом, моя семья, куда я всегда возвращаюсь из киноприключенческих гастролей.

– Вы продолжаете писать стихи? Бывает ли, что они посвящены театру, вашим ролям?

– Стихи я продолжаю писать. Иногда даже приходят мысли опубликовать что-то, но это настолько личные переживания, что я боюсь так обнажаться. Мои стихи – это что-то вроде дневника, его обычно прячут от посторонних
глаз. Во время репетиций и выпуска спектакля я много стихов посвящаю своим героиням, даже бывает пишу от их лица. Это, как и рисование, просто мой выплеск, эмоция, запечатленная на бумаге...

– О чем вы сейчас мечтаете?

– О новых ролях. О встречах с большими режиссерами. О хорошем кино. О путешествии на Сицилию. О лете. О новом и неизведанном. О большом теплом доме, где каждый вечер перед камином будет собираться моя большая дружная семья…