Интервью директора Леонида Ошарина для "Театрала" о новой очереди "Et Cetera"

ЛЕОНИД ОШАРИН: «ВСЯ НАДЕЖДА ТОЛЬКО НА РЕКОНСТРУКЦИЮ»

ДИРЕКТОРСКАЯ ЛОЖА 2 НОЯБРЯ 2018 09:05    ВИКТОР БОРЗЕНКО, ВАЛЕРИЙ ЯКОВ | ФОТО: ВАЛЕРИЙ ЯКОВ


Для Леонида Ошарина ремонты и строительство театральных объектов – процесс привычный. В сентябре открыл свои двери обновленный и ставший заметно просторным Et Cetera, на очереди – реконструкция Театра им. Маяковского, поскольку сразу в двух этих театрах Леонид Вячеславович является директором.

– Хотелось бы начать интервью с разговора об Et Cetera. Строительство второй очереди завершилось и, кажется, всё прошло очень быстро. Во всяком случае, театр не делал больших пауз в работе, не покидал свою площадку…
– Паузы, действительно, были минимальными и связывались только с тем, что нужно было соединять каждый этаж нового здания со старым зданием. Соответственно, приходилось пилить бетонные стены для устройства дверных проемов. Стены еще достаточно новые, с прочной арматурой (отлиты всего лишь 13 лет назад), пилили лазером очень долго и шумно.

Под каждый дверной проем пришлось строить защитные короба и завешивать проходы полиэтиленом, чтобы строительная пыль не проникала в помещения и зрительный зал. Опасность запыления была еще и в том, что один из таких технологических проходов был непосредственно на сцене. Поэтому мы полностью закрывали софиты, максимально высоко поднимали всю аппаратуру, тщательно запаковывали ее в полиэтилен. И даже занавес упаковать в полиэтилен, чтобы он не пропитался пылью. Это самый трудный этап строительства, поскольку приходилось останавливать творческий процесс, но прошел он достаточно быстро – в течение двух недель.

– С кем-то советовались?
– Нет, просто делали по опыту любого ремонта. Главная задача заключалась в том, чтобы уберечь аппаратуру, поскольку строительная пыль всепроникающая. И когда она оседает на осветительных приборах и звуковой аппаратуре, креслах зрительного зала, то работы по чистке аппаратуры и помещений неизбежны, а это время и деньги.

– Что ждет зрителя в обновленном здании?
– Прежде всего, главный вход, удобное фойе, комфортные зрительские фойе. Дело в том, что «строительство второй очереди» – название очень условное. По контракту этот проект назывался, как завершение строительства фасада театра. И фасад, слава богу, оказался объемным. Внутри него удалось разместить 3800 квадратных метров площадей.

Вход теперь будет с Мясницкой улицы, прямо от метро с Тургеневской площади, поэтому сменится и адрес театра – Мясницкая улица, дом 23. Мы построили отдельное фойе с гардеробом. Тут же разместится буфет. Но кроме буфета будет еще и зрительское кафе с полноценной кухней. Вход в него возможен и с улицы, так что для театра это будет и дополнительная реклама и доход. Я думаю, что с точки зрения привлечения зрителей проблем не будет, потому что это ровно в пяти метрах от выхода из метро. При этом мы заранее все спланировали, там есть козырек, где летом может быть устроена веранда.

Построили мы, к тому же, новый кассовый холл. И сделали, наконец, просторную детскую комнату – для того, чтобы зрители могли на время спектакля приводить туда детей. С ними будет бесплатно заниматься воспитатель. Уже 10 лет мы практикуем эту услугу для зрителей и она очень востребована, поскольку не у всех есть няни и бабушки.

И, наконец, в пристроенной части здания появился блок репетиционных помещений: несколько репетиционных комнат и один большой репетиционный зал хореографии площадью 200 квадратных метров и полноценная Малая сцена (Эфросовский зал). Эфросовский зал был, конечно, и раньше, но спектакли там шли редко, потому что, во-первых, он часто использовался для репетиций, а во-вторых, звукоизоляция не позволяла играть спектакли одновременно на двух сценах. Теперь эта проблема решена.

– Это как-то сдерживало развитие вашего репертуара?
– Не то чтобы сдерживало, но приходилось чередовать спектакли. И ты понимал, что сегодня у тебя 500 зрителей на Большой сцене, а завтра всего лишь 100 – на Малой. Стало быть, внебюджетных доходов будет меньше. А со зрительным залом на 100 мест далеко не уедешь, поскольку расходы на поддержание жизнеспособности театра и зарплату требуются колоссальные. К тому же, если ты ставишь спектакли на Малой сцене, ты достаточно серьезно теряешь в деньгах. Но теперь все изменится.

В наступившем сезоне мы выпустим минимум три-четыре премьеры, в основном для нового Эфросовского зала. Наверное, какие-то постановки перенесем туда и со старой сцены, сформируем отдельный репертуар из 12-15 спектаклей.

– Детский репертуар тоже будет развиваться? Прежде у вас был, кажется, лишь «Ваня и крокодил» для детей…
– В этом сезоне детские постановки не планируются, хотя детский репертуар всегда очень востребован, и мы его постепенно будем расширять причем не только на Малой, но и на Основной сцене.

– По завершении строительства нет ли у вас ощущения, что какая-то задача не выполнена или выполнена не так, как хотелось бы?
– Думаю, понять на 100 процентов это можно будет только начав эксплуатировать здание. Сейчас важно освоить новое пространство, добиться грамотной функциональности. Кстати, хочу дополнить, что у Большой сцены появился карман, который очень необходим для организации проведения спектаклей, хранения декораций. Раньше справа и слева были глухие стены, и монтировщикам приходилось идти на всевозможные ухищрения, чтобы проводить масштабные и технически сложные спектакли. Теперь есть карман сены, дополнительные 250 квадратных метров, и многие существующие проблемы решатся. Это значит, что Et Cetera сможет активнее использовать свою площадку.
Хотим мы создать и небольшое музейное пространство, посвященное истории театра. А из того, что не удалось, я бы все-таки назвал отсутствие парковки для зрителей, хотя в этом нет нашей вины. За 10 лет, что развивался наш проект, каких только парковок не предлагалось проектировщиками. И трехуровневых, и двухуровневых, и парковка на крыше, и подземные автоматические паркинги, но в итоге ни одного дополнительного машиноместа не появилось.

Связано это с тем, что театр стоит не пересечении трех веток метро. Вся площадь перед театром, а также под ним занята воздуховодами вентиляционных систем метро. Одна из шахт метро стояла непосредственно на месте строительства второй очереди, поэтому нам временно пришлось ее перенести, построить новую, а потом вернуть назад и встроить в здание.

– Иными словами, в здание театра встроена шахта метрополитена…
– Да. Она универсальная, может работать и как приточная, и как вытяжная вентиляция. К тому же, на площади перед театром находится несколько скрытых задекорированных вентиляционных выходов. Для того, чтобы построить парковку, пришлось бы перекладывать все эти вентиляционные короба, что во много раз удорожало бы строительные работы.

– Между тем в Москве есть примеры, когда подобная проблема решалась. Вспомнить, скажем, строительство ТЦ «Европейский» возле Киевского вокзала.
– Торговый центр на Киевской строился давно и тогда в Москве была другая градостроительная политика, а сейчас новые парковочные места не планируются, чтобы не перегружать центр города.

– Не повесят знаки «Остановка запрещена», как это сделано перед фасадами многих театров?
– Нет, там везде стоят платные места вдоль Фролова переулка. Разве что на Бобровом переулке нет парковочных мест, потому что напротив нашего служебного входа – поликлиника Академии наук, подъезд скорой помощи и так далее.

Конечно, были многократные совещания, до последнего мы надеялись, что парковка появится хотя бы наземная рядом с театром, но, увы, слишком сложный транспортный узел, узкие переулки, сложная площадь. Зато в городе появилась еще одна театральная площадь. Пусть небольшая, но, на мой взгляд, уютная. И мы ее тоже будем осваивать под формат уличных мероприятий театра.

– Если в Et Cetera строительство уже позади, то Театру им. Маяковского капитальный ремонт еще только предстоит. Об этом говорится не первый год. Почему отодвигаются сроки?
– Связано это с расположением театра. Комплекс зданий исторический, находится в узких переулках. Большая Никитская – не самая широкая улица в Москве, в Малом Кисловском переулке – пожарный проезд, загораживать который тоже нельзя. Кроме того, наше здание – памятник архитектуры федерального значения, который не ремонтировался с 1956 года. Плюс у нас есть аварийные части здания, и аварийное строение, которые надо сносить. Соответственно нам предстоит реставрация с приспособлением основного здания, частичный снос, реконструкция и строительство новых объектов. Проект достаточно сложный, рядом есть жилые многоквартирные дома, и в Департаменте строительства решили, что нужно очень аккуратно подходить к его реализации. Поэтому задача будет осуществляться в два этапа. Первым этапом создается концепция и проводятся все исследования (грунт, фундамент, несущие конструкции, историко-архитектурное исследование и так далее, десятки экспертиз). Всё это собирается, анализируется и выносится вердикт о том, что можно сносить, а что нельзя, что можно и как реконструировать, а что подлежит только реставрации. И в результате создается концепция реконструкции всего комплекса зданий.
Понятно, что историческая часть здания подвергается реставрации и приспособлению (сейчас у нас нет вентиляции, кондиционирования, лифтов, не обеспечиваются возможности для малоподвижных групп населения и т.д.). Согласно современным нормам и предписаниям, все это должно быть учтено. Без этих соблюдения этих норм на данный момент сдать в эксплуатацию здание невозможно. Как только сложится концепция, начнется второй этап – создание рабочего проекта.

Пока нам обещают, что строительные работы начнутся в 2020 году. Предварительная стоимость исследовательских работ с созданием концепции, с проектированием составит около 25 миллионов. И этот предварительный этап предостережет всех нас от очень многих рисков, ведь общая стоимость работ выйдет за пределы трех миллиардов.

– С соседней «Геликон-оперой» не советовались в отношении реконструкции?
– Так чтобы напрямую – нет, не советовались, хотя достаточно часто общаемся. Я знаю подрядчиков, которые участвовали в стройке, и наблюдал, как всё продвигалось. У них история отчасти похожа на нашу: старое здание надо было перестраивать, делать глобальную реконструкцию, строить новые площади и большой зрительный зал. При этом они достаточно заглубились, натыкались на подземные воды, и нам этот опыт тоже важно учесть. Будет особенно хорошо, если тот же самый подрядчик придет и к нам – со всем своим опытом работы в нашем квартале.

– Но в целом нельзя ведь сказать, что в Театре им. Маяковского катастрофическое положение. Не так давно был косметический ремонт, в здании свежо и просторно…
– Конечно, работать можно, но хочу подчеркнуть, что в здании по-прежнему электрические кабели 1950-х годов, у которых сохнет изоляция. В тепловом узле периодически взрываются теплообменники из-за того, что трубы давно пора поменять, нет кондиционирования, устаревшая система вентиляции. Хорошо, что сейчас современная техника позволяет снижать нагрузку за счет светодиодных приборов. Я уж не говорю о постоянно текущей кровле.

Мы много чего сделали в этом здании, чтобы улучшить комфорт и техническую базу. Во-первых, используем светодиодные приборы, о которых я уже сказал, а во-вторых, установили несколько специальных кондиционеров, которые снимают тепло с софитов. Но, к сожалению, мощности на все здание не хватает. Мы не можем сделать полноценную систему кондиционирования, т.к. установка займет весь внутренний двор, а перекрытия на крыше не выдержат весовой нагрузки.  По объему установка как железнодорожный вагон. В общем, вся надежда только на реконструкцию.

Сцена тоже нуждается в обновлении, потому что пол должен быть из палубного бруса или клееных щитов. За годы эксплуатации оказался настолько избит, циклевать больше было нельзя, так что ничего не оставалось, как зашить его фанерой. И сегодня Театр им. Маяковского единственный в столице театр, у которого сценический пол зашит фанерой. Для зрителей, возможно, особого значения не имеет, из чего сделан пол, но в техническом плане фанера весьма неудобна. Ну и много подобных примеров я могу еще привести. У нас огромное количество помещений, пожарных выходов не соответствуют эвакуационным нормам. Должен быть коридор такой-то эвакуационной ширины, а он меньше. Есть предписание его увеличить, а сделать это в рамках какого-то косметического ремонта просто невозможно.

– Но все же положительная тенденция есть. Несколько сезонов назад Театр им. Маяковского отремонтировал свой филиал, и теперь он превратился в интересный проект под названием «Сцена на Сретенке».
– Да «Сретенка» у нас, с моей точки зрения, такая отдушина. Театр в театре. Мы намеренно уходим от слова филиал, чтобы у зрителей не возникало ощущения, будто Театр им. Маяковского расположен на Большой Никитской, а там «какой-то филиал». Для нас и основное здание театра, и «Сретенка» – это равноценные сценические площадки, но с разной художественной программой. Меня радует, что там сформировалось абсолютно особое самостоятельное творческое пространство. И даже с точки зрения гастролей спектакли Сцены на Сретенке стали очень востребованы (особый скачок зрительского интереса возник после того, как спектакли «Сретенки» стали каждый год получать престижные театральные премии, например, спектакль «Изгнание» Миндаугаса Карбаускиса отмечен в семи номинациях на «Золотую маску»).

Такие постановки становятся хитами, нет билетов, и возникает серьезный зрительский интерес. На «Сретенке» более молодежная аудитория, хотя билеты не самые дешевые, поскольку зал небольшой (от ста до двухсот пятидесяти мест). На ряд названий билеты стоят достаточно дорого, но зал всегда полон. Мы стараемся, чтобы определенное количество мест на каждый спектакль были по доступным ценам, это важно для молодежи и студентов. Но главное не столько экономическая составляющая, сколько имиджевая, и мы рады, что «Сретенка» притягивает молодых людей.

Источник: http://www.teatral-online.ru/news/22870/