28.08.2024
Дюрренматт, Бергман и сказки для детей. Et Cetera открыл 32-й театральный сезон
Театральный журнал
28.08.2024
В Et Cetera объявили планы на сезон
Нина Дымченко ,
Театрал
28.08.2024
Сезон с охотой: Малый театр и Et Cetera ищут молодых режиссеров
Зоя Игумнова ,
Известия
20.06.2024
Александр Калягин: «КЛАССИКА НАС СПАСАЕТ». Большие гастроли» театра Et Cetera
Маргарита Петрова ,
Самарская газета
19.06.2024
Ревизор Александр Калягин приехал в Самарскую драму
Ирина Чечурина
12.06.2024
Александру Калягину в Самаре вручили «Жигулевское» и волжского леща
Россия-Самара
14.05.2024
"Мы не играем китайцев, мы рассказываем общечеловеческую историю"
СИНЬХУА Новости
07.05.2024
В "Et Cetera" исполнят "Музыку Победы"
Театрал
29.03.2024
«Любовная досада» в театре Et Cetera
Story
26.03.2024
«Любовная досада»: дарит только положительные эмоции и восторг
Ирина Аренкова ,
Musecube
01.03.2024
Маленький человек остается крошечным даже в увеличительное стекло
Софья Малинникова ,
Театрал
14.02.2024
Не дай вам Бог жить во время перемен: спектакль «Чайная» в Et Cetera
Татьяна Филиппова ,
Газета "Культура"
25.01.2024
«Чайная»: Год Китая в России. Китайская пьеса, китайский драматург и китайский режиссер в Театре Et Cetera
Наталья Анисимова ,
Musecube
25.01.2024
«Чайная» в театре Et Cetera: «Мы не говорим о государственных делах»
Оксана Есипова ,
Musecube
23.01.2024
«Чайная» в театре Et Cetera
Story
19.01.2024
Премьера спектакля "Чайная" прошла в столичном театре Et Cetera
Лидия Широнина ,
Москва 24
19.01.2024
Время пить чай. Премьера спектакля режиссера Ичэнь Лю в театре «Et Cetera»
Театр To Go
17.01.2024
Знать о жизни самое простое
Марианна Власова ,
Независимая газета
16.01.2024
В Москве театр Et Cetera покажет спектакль "Чайная"
ТАСС
Пресса
2024
2023
2022
2021
2020
2019
2018
2017
2016
2015
2014
2013
2012
2011
2010
2009
2008
2007
2006
2005
2004
2003
2002
2000
1999
1998
1997
1996
1995
Двенадцать семейных фото рассказали о жизни Александра Калягина
Марина Райкина
Московский комсомолец ,
24.05.2022
В детстве он написал письмо Аркадию Райкину. В юности научился принимать роды. В молодости вышел на профессиональную сцену и с тех пор не уходит с нее. В зрелости возглавил старинное Театральное общество (СТД) и до сих пор заботится о его имуществе, сохраненном в самые трудные времена, и о своих коллегах. Александр Калягин, наш Сан Саныч, которого великий режиссер Эфрос называл эталонным и вкрадчивым артистом. Сегодня Сан Саныч отмечает юбилей. Поскольку он не выносит подхалимажа и лести, сообщая: «Это у гроба…», мы собрали 12 фото эпизодов, из которых складывалась его непростая, но яркая жизнь.
Это новогодняя елка в детском саду. Точно не помню, кем меня тогда нарядили в этой компании, — то ли котом, то ли еще кем. Но первой своей ролью ее считать не могу — нечего тут лукавить. В раннем детстве никогда не высказывал активного желания играть в детсадовских утренниках, радостно прыгать там зайчиком или визжать поросенком. Последнее получилось бы органичнее. Но нет, в то время таких амбиций у меня не было.
Мама видела, что в школе, которая была вообще-то хорошая, мне не нравились дисциплина, муштра. И тогда мама сказала: «Саш, может тебе поступить в медучилище? Заодно окончишь десятилетку». Я был рад — лишь бы не школа. И окончил медучилище №14, получив профессию фельдшера скорой помощи. Я до сих пор все могу делать — уколы, внутривенное, раны зашивать, роды могу принять… И вот медучилище, второй курс — самое счастливое для меня время. В группе у нас учились в основном девочки, среди них была и Валя Лебедева — моя первая серьезная симпатия. А мальчиков мало, и вот парень, тот, что на фото темненький, мой друг — Эмик Примаков. Очень талантливый, пять раз в медицинский поступал, но по «пятому пункту» не проходил, хотя он был бы настоящим врачом. В группе я чувствовал себя душой компании. Это не значит, что я все время травил анекдоты, но как-то со мной было весело, легко. Когда начал поступать в «Щуку» и во все театральные вузы, сказал себе, что, если не поступлю, пойду в медицину. Каким буду врачом, точно не знал: мне нравилось акушерство, и я на практике роды принимал. Вообще, прекрасное дело быть акушером-гинекологом, потому что рождение дитя для меня — это такой невероятный фокус жизни!
Со второго захода я все-таки поступил в «Щуку». И это наш дипломный спектакль «Сиротка Сюзанна». Я там еще куплеты пел. Ставил его старейший педагог, ученик самого Вахтангова Леонид Шихматов. Потом мне дали прочесть его записи, и там я нашел кое-что о себе — как он был недоволен мной: то я не готов, то текста не знаю и отпрашиваюсь все время. Но хороший был спектакль. И курс наш был способный очень.
С детьми — Ксюшей и Дениской. Пять лет я один растил дочь (первая жена Александра Калягина умерла молодой от тяжелой болезни. — М.Р.). Ксюше было пять лет, когда мы с ней остались одни. Конечно, тяжело было, честно... Но за эти пять лет я даже как-то привык. Мне помогал мой друг Володя Симановский, был такой режиссер. И соседи помогали, что жили в квартире напротив: им я всегда оставлял дочку, когда бежал работать. Я тогда много чего успевал — уже играл в Ермоловском и начинал во МХАТе. Женя (актриса Евгения Глушенко. — М.Р.) вошла в нашу жизнь, когда Ксюше десять исполнилось. Мы поженились после съемок фильма «Неоконченная пьеса для механического пианино». Женюра… она ведь контактная очень. Все хорошо у нас стало, проблем с дочкой у нее не возникло. А потом родился Дениска. И на фотографии мы с ним дурачимся — орем. Он был парень свободный. Это потом, когда он выучился, стал серьезным.
Моноспектакль «Записки сумасшедшего», роль Поприщина в театре имени Ермоловой, играли его в зале на третьем этаже. Начать свою профессиональную жизнь с Гоголя — дорогого стоит. В советское время эту вещь в театрах почему-то почти не ставили: видимо, аллюзии она неправильные вызывала, образы какие-то были непонятные. Но она для молодого артиста — школа. Час двадцать играть одному! Когда репетировали, мы с режиссером Юнной Вертман ходили по сумасшедшим домам, я наблюдал больных с раздвоение личности, с разными маниакальными диагнозами. Надо сказать, у меня актерская жизнь после этой работы, что ли, легче двинулась. Я парень то комплексучий был, самоедством все больше занимался. Правда, если работа приносила мне радость, наплевать было, что говорили или писали, — я получил удовольствие и все. И «Записки сумасшедшего» для меня были таким удовольствием и большим шагом в профессии. Мне потом эту роль еще Петя Фоменко всегда вспоминал — уважал.
«Таганка». Мы с Валерой Золотухиным в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир». Я у Любимова все больше в массовке бегал. Правда, два раза, пока Володя Высоцкий в Париж ездил, Галилея удалось сыграть — один раз хорошо, другой не очень. Таганка, если честно, оказалась не моим театром, потому что я другому учился. Но это не значит, что в нем легко было работать: там надо было по-настоящему выкладываться и при этом знать, что роли у тебя большой не будет. Но Таганка меня от многих комплексов освободила, я понял, что такое гражданственность, что значит по-настоящему произносить текст, зная, за что ты и против чего ты. Что тебя бесит в этой жизни, что ненавидишь, за что голосуешь и чего хочешь. Научила не мастерством прикрывать текст, а человеческим содержанием. Для молодых людей очень важно пройти такую школу. Вахтанговская или мхатовская школы — это прекрасно, но тут тебя сразу окунали в гражданское видение твоей профессии. Вот тогда она становится не пустой, не кривлячей, а содержательной.
«Здравствуйте, я ваша тетя!» Режиссер Виктор Титов, с которым я дружил. Наверное, поэтому конкурентов у меня на роль тетушки из Бразилии не было. Правда, в успех картины никто не верил — денег было мало, поэтому Витя все время нам напоминал: «Снимаем с первого дубля». Мы так и снимали, даже такой трюковой эпизод, как заехать тортом в лицо полковнику, которого великолепно играл Миша Козаков. Да все были великолепны в нашей «Тете» — Армен, Валечка Гафт, молодая тогда Таня Васильева… Снимали легко, играючи. И обрушившемуся на наши головы успеху страшно удивились (в этой искрометной комедии Калягин снимался вскоре после смерти жены. — М.Р.).
А это мой Ленин в спектакле Олега Ефремова «Так победим!». Грим, наверное, час мне делали. Правда, башка-то уже была готовая: лысина на месте, усы тоже есть, остальное доводили до ума. Великий гример Николай Митрофанович Максимов известен был тем, что идеально гримировал артистов под Ленина. Мы с ним перед спектаклем всегда играли в шахматы. А Славка Невинный с Володей Кашпуром меня старались расколоть на сцене. И один раз им это удалось. В одном весьма драматичном моменте они выходили врачами, которые лечили Свердлова. Они стояли спиной к залу у постели больного революционера, и, когда я спрашивал их, мол, что с Яковом Михайловичем, они поднимали головы, а на них — зеркала отоларинголога. Уже смешно, но добили они меня окончательно, когда произнесли: «У него испанка», а при этом, подлецы, быстро, чтобы публика не заметила, подняли руки и защелкали пальцами, как кастаньетами — мол, испанка у него. Тут я и раскололся, даже убежал со сцены, чтобы не рассмеяться в голос.
В чем мне повезло в жизни, так это встретиться с великими — Ефремов, Эфрос, Роза Сирота. Но Эфрос среди всех для меня — номер один, отдельная планета. На этом снимке мы с ним за кулисами, после спектакля «Живой труп», где я играл Федора Протасова. В двух словах не объяснишь, чему он меня научил, — тут книгу надо писать. Если Любимов с напором, с мощным ударом иногда без второго плана и подтекста бил наотмашь, то Эфрос — это высокая художественность. Это значит — мыслить не трибуной, а образами, эмоциями образа, ассоциациями, мыслить, как мыслил, например, Феллини, но по-своему. Эфрос говорил, что режиссер, когда ставит пьесу, должен забыть на время, о чем она, что он ее не знает. Представьте, говорил он артистам, зритель пришел на спектакль и не знает содержание пьесы, а ее надо им так рассказать, чтобы было все понятно — от нюансов до больших смыслов, до какого-то мироздания.
А это уже в театре «Et Cetera»: любимая роль — Папаша Убю — в спектакле «Король Убю», ставил Саша Морфов. Спектакль о том, как никто стал королем. Это чистая буффонада: тут я с головой окунулся в свою стихию, ничего не пришлось искать — образ трагического клоуна родился мгновенно. В «Короле Убю», надо сказать, я отрывался по полной и, конечно же, наслаждался.
С другом Робертом Стуруа. Мой Робик — великий режиссер и любимый друг. Человек, который подарил мне вторую жизнь. После кризиса во МХАТе, когда многие артисты ушли, мне там было тяжело. А я в 1990-м еще и курс в Школе-студии выпустил, что с ним делать? А я всегда хотел иметь свой театр, мечтал о нем, и эта мечта воплотилась в театре «Et Cetera» — он появился в 1992-м. И Роберт сделал в нем лучшие свои спектакли, а я сыграл у него в постановках по Шекспиру, которого прежде никогда не играл, и по Беккету… Я ценю Роберта Робертовича как профессионала и люблю его человечность. А театр «Et Cetera» — это моя жизнь, где на сцене может быть все, кроме пошлости и скуки.
Моя семья. Нас тогда фотографировал, кажется, Валера Плотников. Что для меня самое главное? Это накрыть и охранять своих, как орел может охранять своих птенцов от всяких невзгод и паршивцев. Для меня это естественно. В этом проявляется и моя полукровность (я же наполовину еврей) — обнять и не отпускать, обнять и защищать. Мое, а значит, они не должны быть обижены, они не должны грустить со мной. Я их накрываю своим телом, руками, всем чем могу.
Источник: https://mk-ru.turbopages.org/mk.ru/s/culture/2022/05/24/dvenadcat-semeynykh-foto-rasskazali-o-zhizni-aleksandra-kalyagina.html
Это новогодняя елка в детском саду. Точно не помню, кем меня тогда нарядили в этой компании, — то ли котом, то ли еще кем. Но первой своей ролью ее считать не могу — нечего тут лукавить. В раннем детстве никогда не высказывал активного желания играть в детсадовских утренниках, радостно прыгать там зайчиком или визжать поросенком. Последнее получилось бы органичнее. Но нет, в то время таких амбиций у меня не было.
Мама видела, что в школе, которая была вообще-то хорошая, мне не нравились дисциплина, муштра. И тогда мама сказала: «Саш, может тебе поступить в медучилище? Заодно окончишь десятилетку». Я был рад — лишь бы не школа. И окончил медучилище №14, получив профессию фельдшера скорой помощи. Я до сих пор все могу делать — уколы, внутривенное, раны зашивать, роды могу принять… И вот медучилище, второй курс — самое счастливое для меня время. В группе у нас учились в основном девочки, среди них была и Валя Лебедева — моя первая серьезная симпатия. А мальчиков мало, и вот парень, тот, что на фото темненький, мой друг — Эмик Примаков. Очень талантливый, пять раз в медицинский поступал, но по «пятому пункту» не проходил, хотя он был бы настоящим врачом. В группе я чувствовал себя душой компании. Это не значит, что я все время травил анекдоты, но как-то со мной было весело, легко. Когда начал поступать в «Щуку» и во все театральные вузы, сказал себе, что, если не поступлю, пойду в медицину. Каким буду врачом, точно не знал: мне нравилось акушерство, и я на практике роды принимал. Вообще, прекрасное дело быть акушером-гинекологом, потому что рождение дитя для меня — это такой невероятный фокус жизни!
Со второго захода я все-таки поступил в «Щуку». И это наш дипломный спектакль «Сиротка Сюзанна». Я там еще куплеты пел. Ставил его старейший педагог, ученик самого Вахтангова Леонид Шихматов. Потом мне дали прочесть его записи, и там я нашел кое-что о себе — как он был недоволен мной: то я не готов, то текста не знаю и отпрашиваюсь все время. Но хороший был спектакль. И курс наш был способный очень.
С детьми — Ксюшей и Дениской. Пять лет я один растил дочь (первая жена Александра Калягина умерла молодой от тяжелой болезни. — М.Р.). Ксюше было пять лет, когда мы с ней остались одни. Конечно, тяжело было, честно... Но за эти пять лет я даже как-то привык. Мне помогал мой друг Володя Симановский, был такой режиссер. И соседи помогали, что жили в квартире напротив: им я всегда оставлял дочку, когда бежал работать. Я тогда много чего успевал — уже играл в Ермоловском и начинал во МХАТе. Женя (актриса Евгения Глушенко. — М.Р.) вошла в нашу жизнь, когда Ксюше десять исполнилось. Мы поженились после съемок фильма «Неоконченная пьеса для механического пианино». Женюра… она ведь контактная очень. Все хорошо у нас стало, проблем с дочкой у нее не возникло. А потом родился Дениска. И на фотографии мы с ним дурачимся — орем. Он был парень свободный. Это потом, когда он выучился, стал серьезным.
Моноспектакль «Записки сумасшедшего», роль Поприщина в театре имени Ермоловой, играли его в зале на третьем этаже. Начать свою профессиональную жизнь с Гоголя — дорогого стоит. В советское время эту вещь в театрах почему-то почти не ставили: видимо, аллюзии она неправильные вызывала, образы какие-то были непонятные. Но она для молодого артиста — школа. Час двадцать играть одному! Когда репетировали, мы с режиссером Юнной Вертман ходили по сумасшедшим домам, я наблюдал больных с раздвоение личности, с разными маниакальными диагнозами. Надо сказать, у меня актерская жизнь после этой работы, что ли, легче двинулась. Я парень то комплексучий был, самоедством все больше занимался. Правда, если работа приносила мне радость, наплевать было, что говорили или писали, — я получил удовольствие и все. И «Записки сумасшедшего» для меня были таким удовольствием и большим шагом в профессии. Мне потом эту роль еще Петя Фоменко всегда вспоминал — уважал.
«Таганка». Мы с Валерой Золотухиным в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир». Я у Любимова все больше в массовке бегал. Правда, два раза, пока Володя Высоцкий в Париж ездил, Галилея удалось сыграть — один раз хорошо, другой не очень. Таганка, если честно, оказалась не моим театром, потому что я другому учился. Но это не значит, что в нем легко было работать: там надо было по-настоящему выкладываться и при этом знать, что роли у тебя большой не будет. Но Таганка меня от многих комплексов освободила, я понял, что такое гражданственность, что значит по-настоящему произносить текст, зная, за что ты и против чего ты. Что тебя бесит в этой жизни, что ненавидишь, за что голосуешь и чего хочешь. Научила не мастерством прикрывать текст, а человеческим содержанием. Для молодых людей очень важно пройти такую школу. Вахтанговская или мхатовская школы — это прекрасно, но тут тебя сразу окунали в гражданское видение твоей профессии. Вот тогда она становится не пустой, не кривлячей, а содержательной.
«Здравствуйте, я ваша тетя!» Режиссер Виктор Титов, с которым я дружил. Наверное, поэтому конкурентов у меня на роль тетушки из Бразилии не было. Правда, в успех картины никто не верил — денег было мало, поэтому Витя все время нам напоминал: «Снимаем с первого дубля». Мы так и снимали, даже такой трюковой эпизод, как заехать тортом в лицо полковнику, которого великолепно играл Миша Козаков. Да все были великолепны в нашей «Тете» — Армен, Валечка Гафт, молодая тогда Таня Васильева… Снимали легко, играючи. И обрушившемуся на наши головы успеху страшно удивились (в этой искрометной комедии Калягин снимался вскоре после смерти жены. — М.Р.).
А это мой Ленин в спектакле Олега Ефремова «Так победим!». Грим, наверное, час мне делали. Правда, башка-то уже была готовая: лысина на месте, усы тоже есть, остальное доводили до ума. Великий гример Николай Митрофанович Максимов известен был тем, что идеально гримировал артистов под Ленина. Мы с ним перед спектаклем всегда играли в шахматы. А Славка Невинный с Володей Кашпуром меня старались расколоть на сцене. И один раз им это удалось. В одном весьма драматичном моменте они выходили врачами, которые лечили Свердлова. Они стояли спиной к залу у постели больного революционера, и, когда я спрашивал их, мол, что с Яковом Михайловичем, они поднимали головы, а на них — зеркала отоларинголога. Уже смешно, но добили они меня окончательно, когда произнесли: «У него испанка», а при этом, подлецы, быстро, чтобы публика не заметила, подняли руки и защелкали пальцами, как кастаньетами — мол, испанка у него. Тут я и раскололся, даже убежал со сцены, чтобы не рассмеяться в голос.
В чем мне повезло в жизни, так это встретиться с великими — Ефремов, Эфрос, Роза Сирота. Но Эфрос среди всех для меня — номер один, отдельная планета. На этом снимке мы с ним за кулисами, после спектакля «Живой труп», где я играл Федора Протасова. В двух словах не объяснишь, чему он меня научил, — тут книгу надо писать. Если Любимов с напором, с мощным ударом иногда без второго плана и подтекста бил наотмашь, то Эфрос — это высокая художественность. Это значит — мыслить не трибуной, а образами, эмоциями образа, ассоциациями, мыслить, как мыслил, например, Феллини, но по-своему. Эфрос говорил, что режиссер, когда ставит пьесу, должен забыть на время, о чем она, что он ее не знает. Представьте, говорил он артистам, зритель пришел на спектакль и не знает содержание пьесы, а ее надо им так рассказать, чтобы было все понятно — от нюансов до больших смыслов, до какого-то мироздания.
А это уже в театре «Et Cetera»: любимая роль — Папаша Убю — в спектакле «Король Убю», ставил Саша Морфов. Спектакль о том, как никто стал королем. Это чистая буффонада: тут я с головой окунулся в свою стихию, ничего не пришлось искать — образ трагического клоуна родился мгновенно. В «Короле Убю», надо сказать, я отрывался по полной и, конечно же, наслаждался.
С другом Робертом Стуруа. Мой Робик — великий режиссер и любимый друг. Человек, который подарил мне вторую жизнь. После кризиса во МХАТе, когда многие артисты ушли, мне там было тяжело. А я в 1990-м еще и курс в Школе-студии выпустил, что с ним делать? А я всегда хотел иметь свой театр, мечтал о нем, и эта мечта воплотилась в театре «Et Cetera» — он появился в 1992-м. И Роберт сделал в нем лучшие свои спектакли, а я сыграл у него в постановках по Шекспиру, которого прежде никогда не играл, и по Беккету… Я ценю Роберта Робертовича как профессионала и люблю его человечность. А театр «Et Cetera» — это моя жизнь, где на сцене может быть все, кроме пошлости и скуки.
Моя семья. Нас тогда фотографировал, кажется, Валера Плотников. Что для меня самое главное? Это накрыть и охранять своих, как орел может охранять своих птенцов от всяких невзгод и паршивцев. Для меня это естественно. В этом проявляется и моя полукровность (я же наполовину еврей) — обнять и не отпускать, обнять и защищать. Мое, а значит, они не должны быть обижены, они не должны грустить со мной. Я их накрываю своим телом, руками, всем чем могу.
Источник: https://mk-ru.turbopages.org/mk.ru/s/culture/2022/05/24/dvenadcat-semeynykh-foto-rasskazali-o-zhizni-aleksandra-kalyagina.html