Подписка на новости
Поиск по сайту
Версия для слабовидящих
Заказ билетов:
+7 (495) 781 781 1
Пушкинская карта

МОСКОВСКИЙ ТЕАТР «Et Cetera»

Et Cetera

художественный руководитель александр калягин

главный режиссер Роберт Стуруа

20.12.2019 Пропала Россия Лариса Каневская , Интернет-журнал "Мнение" 18.12.2019 Обыватель в эпоху стабильности Ольга Федянина , газета "Коммерсант" 17.12.2019 В начале конца Павел Руднев , Петербургский театральный журнал 24.11.2019 Березовский в Калягинске Нелли Закирова , радио "Эхо Москвы" 01.11.2019 Утраченные иллюзии Ольга Игнатюк , Театральная афиша столицы 25.10.2019 Спектакль «Моя жизнь» по Чехову показали в театре «Et Cetera» Ольга Хохрякова , Мир новостей 25.10.2019 По ком звонит… телефон Светлана Шунейко , Комсомольская правда (Калининград) 11.10.2019 В театре Калягина поставили «Мою жизнь» Чехова Александр Трегубов , Московский комсомолец 04.07.2019 Все так, как вы хотите видеть Екатерина Дмитриевская , Экран и сцена 28.05.2019 СТС Кузбасс: актёры театра "Et Cetera" побывали на лучшем угольном предприятии Кузбасса СТС Кузбасс 01.04.2019 Секрет ее молодости Амалия Абазян , Театральная афиша столицы 01.03.2019 «Дай же ты всем понемногу…» Наталья Старосельская , Страстной бульвар, 10 01.03.2019 Не буди лихо Ольга Смирнова , Театральная афиша столицы 15.02.2019 Ваше благородие, господин юбиляр Екатерина Дмитриевская , Экран и сцена 13.02.2019 Премьера комедии «Утро туманное» состоялась в театре Et Cetera Анжелика Заозерская , Вечерняя Москва 05.02.2019 Туманность Рустама: Соавтор "Белого солнца пустыни" поставил пьесу в "Et Cetera" Ирина Корнеева , Российская газета
Пресса

Все так, как вы хотите видеть

Екатерина Дмитриевская
Экран и сцена , 04.07.2019
Пьеса Луиджи Пиранделло «Это так (если вам так кажется)», поставленная Адольфом Шапиро в театре «Et Cetera», вошла в московскую программу Чеховского фестиваля. Программа включает заметные премьеры двух последних сезонов и в фестивальном буклете обозначена как серия «спектаклей режиссеров и сценографов трех поколений».

Кому-то такое определение может показаться формальным, но в случае с новой постановкой «Et Cetera» эта связь поколений явственно представлена соавторством признанного мэтра режиссуры Адольфа Шапиро с молодой, востребованной художницей Марией Трегубовой.

Мир, созданный на сцене, подчеркнуто театрален. Внимательный зритель заметит гримировальные столики рядом с зеркалами. История открыто разыграна актерами, исполняющими свои роли. Зритель с момента появления в зале включен в общую игру. Человек от театра – прелестная девушка-дзанни с набеленным лицом (Елизавета Рыжих) – приветствует публику на русско-итальянском: «Буэна сера! Занимайте места согласно купленным билетам! Быстрее начнем, быстрее закончим. Где ваша дама, синьор? Прекрасно выглядите, синьора!». Позже мы заметим в руках девушки тетрадку, в нужный момент она станет суфлером, подающим реплики артистам. В момент, когда одна из главных героинь упадет в обморок, дзанни обратится в зал: «Нет ли среди публики врача?».

Интерактив в спектакле вроде бы нужен для создания доверия к происходящим на сцене событиям, но чем дальше, тем очевиднее, что разобраться в главной интриге не дано ни персонажам, ни зрителям. Интеллектуальный детектив, в финале так и не дающий публике ясного решения запутанного сюжета, облачен в яркую форму. Яркость в данном случае не равнозначна красочности. Сценограф использует лишь два цвета: черный и белый. Пространство сцены ограничено белой стеной-задником с рядом дверей. Белый рояль, черные венские стулья, зеркала – вот и весь антураж. Постепенно становится ясно, что белое-черное – метафора. Два семейных клана Агацци и Сирелли хотят видеть окружающий мир заведомо простым и понятным, местом, где существуют правые и виноватые, здравомыслящие и безумцы.

Эта компания уверена в своем праве на суд, на то, что им дано узнать истину в последней дистанции. Ироничный взгляд режиссера и художника на персонажей передан с помощью костюмов, эффектных и, одновременно, нелепых. Они все в белом (в прямом смысле и по собственному самоощущению). Высоченная прическа синьоры Амалии (напоминающая парики в спектаклях Роберта Уилсона) диссонирует с вечерним платьем, спортивная курточка ее дочери Дины – с балетной пачкой, костюмы четы Сирелли дополнены меховой папахой (жены) и дамской шляпкой с вуалью (мужа).

В экспозиции мы узнаем о загадочных обитателях дома Агацци: синьоре Фроле (Ирина Денисова) и ее зяте (Антон Пахомов). Между ними странные отношения. Синьор Понца – так зовут зятя – не пускает мать к родной дочери. Тут-то и появится дама в черном – синьора Фрола и прояснит ситуацию. Оказывается, ее бедный зять уверен, что жена погибла. На самом деле, она жива. После катастрофы (возможно, землетрясения) синьора Фрола увезла дочь в санаторий, а когда она поправилась, обезумевший от горя муж не узнал любимую супругу и предложил ей руку и сердце. Ирина Денисова играет так неподдельно искренне, что не поверить ей невозможно. Но только до поры до времени. Синьор Понца Антона Пахомова столь же убедительно уверяет, что его теща сумасшедшая. Ей мнится, что вторая жена Понца – родная дочь, которой давно уже нет в живых. Жаждущие истины персонажи сбиты с толку. Все, кроме одного.

Протагонистом выступает Ламберто Лаудизи. На эту роль приглашен Сергей Дрейден, любимый артист Адольфа Шапиро (напомним, что в «Et Cetera» он занят еще в одном спектакле режиссера – «451 градус по Фаренгейту»). Когда-то в «ЭС» наш автор Александра Тучинская, ушедшая из жизни несколько лет назад, писала: «Сергей Дрейден представляет в современном театре уникальную и почти вымершую породу актеров per se <…>, условием своего сценического существования они ставят максималистские требования духовного и профессионального комфорта». Особенности индивидуальности Дрейдена, его редкое умение сочетать предельную естественность с остранением, лиричность с клоунадой важны режиссеру, делегирующему артисту заветные мысли, суть постановки. Отдельность синьора Лаудизи подчеркнута мизансценически: его выразительная фигура в черном, потертом фраке с тростью и в нахлобученной соломенной шляпе почти все время оказывается в левом углу сцены. Он – чужой здесь, и его никто не хочет слышать. Но герой Дрейдена единственный, кто лишен белой маски, и внимание зрителя приковано к его персонажу, относящемуся к общему презрению легко и абсолютно беззлобно: слишком хорошо он знает человеческую натуру, ее способность предаваться коллективному заблуждению: «Вы хотите выяснить истину? – вопрошает Лаудизи–Дрейден, – Вы никогда ничего не добьетесь. Ибо все обстоит так, как вам это кажется, как вы это видите или хотите видеть».

Одержимые любопытством Агацци и Сирелли уверены, что в трудной ситуации им помогут власти и силовые структуры. На сцене появляется Префект (Грант Каграманян) и комиссар полиции (Сергей Плотников). Дело можно решить, устроив очную ставку, считают представители власти.

Наступает момент, когда оба мнимых преступника загнаны в ловушку. И синьора Флора, и синьор Понца изо всех сил пытаются защитить свою тайну. До сих пор совершенно непроницаемый, похожий на человека в котелке с полотен Магритта, Понца бросается к Флоре и как ребенок забирается к ней колени, свернувшись клубочком. В этот момент ироничная интонация спектакля резко меняется. Бесцеремонное вторжение в личное пространство героев, непохожих на всех остальных персонажей, обнажает страшную силу сплоченного большинства, готового растоптать чужую душу.

В финале общество обвинителей вместе с префектом и комиссаром полиции требуют предъявить миру таинственную женщину, которую прячут за закрытой дверью. За рухнувшей стеной появляется силуэт, закутанный в вуаль. Дама-невидимка, дама-призрак (в этой роли выступает девушка-дзанни) отвечает ревнителям истины, кем она приходится синьору Понца и синьоре Флоре: «Для него я жена, для нее я дочь, я та, кем они хотят меня видеть. А для себя я никто».

Адольф Шапиро обозначает жанр спектакля как притчу. Владимир Даль определял притчу коротко и ясно: «поучение в примере». Менее всего, как кажется, режиссер озабочен тем, чтобы превратить пьесу в спектакль-назидание. Объясняя свой замысел, он пишет: «Пиранделло все дает в необычной, иногда даже комедийной форме, совмещающей и дель арте, и Чехова, и психологическую драму. Но говорит-то он о нашем времени. О том, что человеку индивидуальному со своим взглядом, своим внутренним миром трудно противостоять общему стандартному мнению. Такому человеку трудно жить в мире, где на все существует клише».

Скажем прямо: в чтении эта пьеса, по сюжету напоминающая знаменитый фильм «Расёмон» Акиры Куросавы, кажется многословной и вязкой. Тем ценнее достигнутый результат. Спектакль получился легким, элегантным, красивым. Не последнюю роль здесь играет музыка. Пролог «Паяцев» Леонкавалло структурирует действие, отделяя один эпизод от другого. Естественными кажутся переходы от реплик к речитативам (фрагментам канцонетты «Nina» Перголези). Забавной, но вполне органичной кажется песня «Как соловей о розе» Тихона Хренникова на слова Павла Антокольского из шекспировской постановки Вахтанговского театра «Много шума из ничего», которую распевают герои спектакля. Серьезный смысл до поры до времени скрыт за шутливой, игровой стихией. А это как раз то, что зритель хочет видеть в театре.