Подписка на новости
Поиск по сайту
Обычная версия сайта
Заказ билетов:
+7 (495) 781 781 1
Пушкинская карта

МОСКОВСКИЙ ТЕАТР «Et Cetera»

Et Cetera

художественный руководитель александр калягин

главный режиссер Роберт Стуруа

Пресса

Театр начинается с продюсера. Давид Смелянский

Валерия Селиванова
Газета «Россия» , 18.09.2008
В свое время Мстислав Ростропович называл его Дягилевым наших дней. И был совершенно прав. Давид Смелянский - один из успешнейших театральных продюсеров нашей страны. Обозреватель газеты «Россия» встретился с Давидом Яковлевичем и расспросил о проблемах современного российского театра.— Интереснее всего пого­ворить о коммерческой соста­вляющей театра. Или вы счи­таете, что он не может быть коммерческим? — Наоборот, театр не мо­жет быть некоммерческим. Ес­ли на спектакль продается хотя бы один билет, значит, коммер­ция уже есть. Другое дело, что театр не может быть самооку­паемым. Скажем, расходы на постановку составляют мил­лион долларов... — Вы называете эту цифру так буднично... Миллион – это обычная цена? — Нет, конечно. Но, она возможная. Самая скромная репертуарная пьеса стоит от $250 тыс. до $300 тыс. Как вы думаете, сколько раз этот спек­такль должен быть показан и сколько будут стоить билеты, чтобы отбить деньги? Приведу яркий пример. Я являюсь про­дюсером фестиваля искусств Балтийские сезоны» в Кали­нинграде. Он как раз сейчас в разгаре: мы начали в июле, а за­кончим только в ноябре. В сен­тябре, к примеру, мы привезем туда «Табакерку», Художест­венный театр, Мастерскую Фо­менко, Александринку, «Сати­рикон», два симфонических оркестра. Организуем выступ­ления двадцати лучших рос­сийских молодых исполните­лей классической музыки, по­кажем выпускные спектакли «Щепки» и Ленинградской те­атральной академии. Несмотря на грандиоз­ность программы, бюджет фе­стиваля — всего тридцать дна миллиона рублей. Из них тридцать процентов выделяет федеральный бюджет, еще тридцать - областной, спон­сорских денег всего три про­цента. Таким образом, для то­го чтобы фестиваль продо­лжался, а он существует уже пять лет, я должен заработать сам еще тридцать семь про­центов. В этом году пришлось сделать билеты по две тысячи рублей; люди ропщут — это очень дорого для Калининграда да и для всего театра. Театр — это демократичное искус­ство, билет не может стоить дорого, иначе мы вернемся к тем временам, когда на луч­ших местах сидели «нужные» люди: врачи и завскладом, в современной же России — только состоятельные люди. Я считаю это неправильно. — Вы говорите о том, что театр не может заработать деньги, но ваш спектакль «...Sony» считается одним из успешнейших проектов в ком­мерческом плане. — Да, он успешен, но это единичный случай. Мы показа­ли более пятисот спектаклей, и за это время «...Sorry» окупился пять раз. Он сошел со сцены только из-за болезни Николая Караченцова. Я считаю, что от­ дельный спектакль может зара­ботать, но весь театр — нет. — Но вы же один из осно­вателей антрепризы, уж куда более коммерческий театр придумать сложно. Неужели и она не окупается? — То, что я буду говорить дальше, касается большинства антрепризных спектаклей, но не всех. Я.как один из основа­телей антрепризы могу об этом говорить, хотя уже от нее ото­шел, неинтересно. Дело в том, что для ее развития не хватает площадок, причем и в Москве тоже. К примеру, два вечера спектакль играется на Таганке и один — в Театре имени Мос­совета. Каждый раз актеру приходится настраиваться на новую сцену, если они часто меняются, он не справляется психологически и перестает это делать. А декорации? Пло­щадки все разные по размеру, так что и внешне спектакль вы­глядит смешно, и качество игры невысокое. Такие полу­чаются спектакли — летучие голландцы, невидимки. Так что естественно, что антреприза собирает все меньше и меньше людей, следовательно, и денег. В то же время театр не может быть бедным, он должен быть зрелищным, поскольку конкурирует за внимание зрителей с телевидением и художествен­ными фильмами. — Значит ли это, что театр в России может быть только государственным? — Вовсе нет, я так не думаю. Театру могли бы помочь спонсорские деньги, для этого государству достаточно лишь принять законы о меценатстве. Но, к сожалению, все боятся, что бизнес кинется отмывать деньги. В стране достаточно бо­гатых людей, мы покупаем за миллионы долларов футболь­футболь­ных тренеров и игроков, хотя от спортивных побед в обще­стве ничего кардинально не ме­няется. Ну какая разница, сколько медалей мы получили на Олимпиаде? Что нам от это­го? Ведь важно участие, а не ре­зультат. Тогда как культура, ху­дожественная культура, опре­деляет и формирует общество, по большому счету создает че­ловека. Театр выполняет имен­но эту функцию, а не зарабаты­вает деньги. Причем культура гораздо эффективнее поддерживает имидж страны в мире. Сейчас, к примеру, совершенно фее­рически проходят гастроли Большого театра в Париже, но об этом почему-то никто не знает. Хотя я понимаю, чрез­мерное увлечение спортом — это не чисто российское явле­ние, общемировая тенденция. Эта истерия меня очень рас­страивает, хотя я люблю спорт, сам был в молодости профессиональным спортсме­ном, кандидатом в мастера спорта по греко-римской борьбе. — Возможно, дело как раз в том, что спорт - коммерче­ски выгодное предприятие, поэтому в него и вкладывают деньги. Если театр не в состоя­нии заработать, может, он тог­да и не нужен вовсе? — Театру то и дело предрекают смерть, однако он суще­ствует. У него всегда отрастает хвост, как у ящерицы, театр не­ убиваем. Причина? Просто жи­вое человеческое слово, ска­занное со сцены, необходимо человечеству, по крайней мере я сужу по себе, мне оно необходимо, как воздух. — Сложно ли работать продюсером в области, где не­возможно заработать? — Профессия продюсера нездоровая: я ложусь и просыпаюсь с мыслями о деньгах, от этого нахожусь в постоянном скандале с самим собой. Иногда хочется натя­нуть одеяло до носа и не вста­вать. Но я счастлив, так как за­нимаюсь любимым делом. Моя деятельность — это ежедне­вное преодоление препят­ствий, если ты побеждаешь, это дает тебе драйв двигаться дальше. Особенно это чувству­ется, когда на премьеру наби­вается полный зал. — После того как закончат­ся «Балтийские сезоны», чем вы планируете заниматься? — Планов на самом деле много. К примеру, со второго ноября начинаются репетиции в Et Cetera (Смелянский явля­ется также генеральным про­дюсером театра под худо­жественным руководством А. Калягина. — Прим. ред.) лицен­зионного спектакля «Продюсе­ры». Мы вели переговоры два с половиной года, в результате удалось купить лицензию с хо­рошими условиями. Купили только текст и музыку с воз­можностью адаптации к Рос­сии — это наша победа, обычно лицензии продаются с более жесткими требованиями и вме­сте со всей постановочной группой. Премьера спектакля состоится в феврале. Затем у меня в планах проведение Дня славянской письменности в Са­ратове. Наше агентство прово­дит его каждый год в разных го­родах. — Не было ли у вас мысли уехать из страны, в которой так не ценят ваш любимый те­атр? — Хотел, но не уехал, семья тогда не поддержала и правиль­но. Эмиграция — это всегда по­теря внутреннего себя. Много моих друзей и знакомых уеха­ли, я с ними встречаюсь и вижу потерянность в их глазах. И по­том кто-то же должен зани­маться театром в России.